Кумоэр вдруг рассмеялся:
— Сяо Бай, напрасны наши старания. Та, кого ты отправил, уже вернулась.
Я вздрогнула, потянулась к мечу и услышала за спиной холодный голос:
— Не двигайся, девочка, если хочешь жить.
Это был Гуй Учан. Его ледяная рука легла мне на горло.
— Император, — произнёс он, — вы, наверное, думали, что я отравлен и не могу двигаться? Увы, этот яд мне нипочём.
Я застыла. Подняв глаза, я встретила взгляд Сяо Хуаня. Он смотрел спокойно, без удивления и упрёка, потом перевёл взгляд на Ши Яня.
— Виноват, — тихо сказал тот. — Государыня настояла.
— Неважно, — ответил Сяо Хуань.
Гуй Учан усмехнулся:
— Если хотите, чтобы она жила, сдавайтесь.
Сяо Хуань улыбнулся мягко, но с тенью насмешки:
— Думаете, я пришёл ради неё? Нет. Просто не хотел, чтобы женщина присутствовала при таком зрелище.
Я вздохнула. Конечно, он пришёл не за мной, а чтобы испытать Кумоэра. С его искусством он мог уйти в любую минуту.
А я… я была лишь поводом. Он спас меня, потому что я — его Императрица, и моё пребывание у врага позорило бы его имя.
И всё же я поверила. Когда он сказал, что пришёл ради меня, я поверила.
— Ах, какой безжалостный Император, — усмехнулся Кумоэр. — А ведь Цанцан, думая, что ты умираешь, рисковала жизнью, чтобы найти тебе лекаря. Если бы я не велел Чику не трогать её, она бы уже лежала под стрелами.
Сяо Хуань взглянул на меня. Его глаза были тёмными и бездонными.
— Благодарю за преданность, государыня, — произнёс он ровно и отвернулся.
Я поклялась не плакать из‑за него, но всё поплыло перед глазами.
«Преданность»? Да какая там преданность… Я просто не могла забыть того юношу из Цзяннани, что улыбался мне в осеннем ветре.
Издалека донёсся стук копыт. Кумоэр подъехал ближе и протянул руку:
— Не плачь, Цанцан. У тебя есть я.
Я подняла глаза. Слёзы не упали, только жгло в груди. Я попыталась улыбнуться.
Этот чужеземный хан, которого я считала прихотливым, никогда не принуждал меня, даже зная о моих чувствах к другому.
Неужели я и дальше буду обманывать его ради призрака прошлого?
Не успела я подумать, как уже вложила ладонь в его руку. Тёплая, широкая, она сомкнулась вокруг моей.
Кумоэр кивнул Гуй Учану:
— Благодарю, господин Гуй. Ещё одна заслуга.
Тот усмехнулся и отступил.
Кумоэр поднял меня в седло, обнял и рассмеялся:
— Сяо Бай, смешно, не правда ли? Твоя женщина всё равно вернулась ко мне!
Он наклонился и приподнял мой подбородок:
— Цанцан, ты не трофей. Ты станешь моей фуцзинь, супругой хана. Мы вместе будем властвовать… или вместе погибнем на поле боя!
Я обхватила его за пояс, глядя в глаза, где пылал огонь.
— Хорошо, — сказала я.
Он рассмеялся, но в этот миг подлетел разведчик:
— Великий хан! Наши передовые войска терпят поражение!
Кумоэр лишь сильнее сжал меня:
— Не беда! Я сам поведу войско!
Сяо Хуань, до сих пор молчавший, вышел из круга.
— Что, — усмехнулся Кумоэр, — завидуешь нашей любви?
Сяо Хуань поднял глаза:
— Великий хан идёт в бой? Жаль, я не смогу составить компанию.
Ши Янь уже держал меч наготове, а вокруг стояли молчаливые телохранители.
Если бы Кумоэр сделал хоть шаг, вспыхнула бы бойня.
Кумоэр прикинул силы и вдруг рассмеялся:
— Сяо Бай, неужели хочешь закончить всё так просто?
— Спешишь умереть? — холодно ответил Сяо Хуань.
— Вот это я понимаю! — Кумоэр спрыгнул с коня. — Давай так: без войск, только мы двое. Если я выиграю, ты останешься у меня. Если проиграю, уведу войска и больше не ступлю в Поднебесную. Согласен?
Он взглянул на меня и добавил, смеясь:
— Но Цанцан останется со мной, даже если ты победишь. Верно, Цанцан?
— Разумеется, — ответила я.
— Тогда решено! — Он повернулся к Сяо Хуаню. — Ну что, сыграем?
Я посмотрела на Сяо Хуаня. Он стоял боком, опустив взгляд.
— Что, испугался? — бросила я, стараясь звучать насмешливо.
Я думала, он промолчит, но он поднял голову:
— Хорошо. Но сперва я хочу сразиться с Гуй Учаном.
Мы все замерли.
— Сяо Бай, ты спятил? — удивился Кумоэр.
— Ты мне не интересен, — спокойно сказал Сяо Хуань. — А вот он — да.
Гуй Учан лениво усмехнулся:
— Победи сначала Кумоэра, потом поговорим.
Сяо Хуань кивнул:
— Так и будет.
Я молчала, чувствуя, как сердце сжимается. Он болен, а всё же идёт на бой.
Раздражённый Кумоэр хлопнул меня по плечу:
— Жди здесь, Цанцан. — И, спрыгнув, выхватил саблю. — Посмотрим, кто из нас умрёт первым.
Сяо Хуань сказал Ши Яню:
— Дай мне «Сияние».
Его собственный меч «Царственный ветер» остался в лагере, а «Сияние» Ши Яня — меч редкий.
Ши Янь поднёс оружие обеими руками.
Сяо Хуань кивнул:
— Начнём.
Он двинулся, и меч в его руке вспыхнул, словно ожил. Лезвие свистнуло, Кумоэр едва успел парировать.
Сталь звенела, искры сыпались на снег. После нескольких обменов ударами Кумоэр отступил, глядя на скол на своём клинке:
— Неплохо, Сяо Бай.
Но дыхание Сяо Хуаня сбилось. Он опёрся на меч, и алая кровь упала на снег.
— Государь! — вскрикнул Ши Янь.
— Не подходи, — тихо сказал Сяо Хуань, вытирая губы. — Кумоэр, продолжим.
— Конечно! — Кумоэр шагнул вперёд, и снова вспыхнули клинки.
Я отвернулась. Ши Янь сжал кулаки, готовый броситься в бой, а Чику на другой стороне так же.
И вдруг я заметила, как Гуй Учан поднял руку. Меж пальцев мелькнул серебряный блеск.
— Осторожно! — крикнула я.
Но поздно. Две стрелы‑иглы сорвались одновременно: одна в Сяо Хуаня, другая прямо в меня.
Когда лезвие вошло в грудь, боли не было. Только холод, будто что‑то внутри оборвалось. Дышать стало трудно.
Неужели вот так я и умру, на этой чужой, ледяной земле?
Я представляла себе смерть по‑разному, но не так.
— Цанцан! — кто‑то звал меня.
В мутнеющем взгляде было лицо Сяо Хуаня. Почему он? Неужели небеса решили, что и последние мгновения принадлежат ему?
Я попыталась оттолкнуть его:
— Уйди! Я больше не люблю тебя. С той поры, как я вонзила в тебя меч, мы квиты!
Его губы шевелились, но я уже не слышала слов.
Что ещё говорить? Пусть всё кончится. Пусть я поверю, что мы действительно ничего не должны друг другу, тогда, может быть, душа станет легче и не упадёт в бездну ада.
— Цанцан… — снова позвал кто‑то.
И в тот миг, когда сознание погасло, я ясно почувствовала, как по щеке скользнула одна‑единственная слеза.
