После той ночи Сяо Цяньцин уехал в столицу, Чжун Линь исчезла. Я осталась одна в Цзиньлине и, услышав, что Фэнлайгэ набирает учеников, пришла.
Му Янь кивнул:
— Хорошо… но зачем?
— Хочешь правду? — спросила я.
Он кивнул.
— Чтобы соблазнить вашего господина.
— Что? — он поперхнулся, оглянулся на людей.
— Соблазнить господина Фэнлайгэ! — громко повторила я.
Он всплеснул руками и поспешно отослал меня:
— Иди уже в главный зал!
Я, довольная, побежала по проспекту Сюаньу.
В Фэнлайгэ меня направили во внутренний двор за залом Чжуцзюэ. Там стояли десятки людей. Я подошла к черноволосому мечнику:
— Брат, скучаешь?
Он хмыкнул.
— Я восхищаюсь тобой, — не унималась я. — Как звать?
— Ши Жэньфэй, из Шаньдуна.
— Тот самый, что один разгромил разбойников Чёрного ветра и спас голодающих? — удивилась я.
Он кивнул.
Я поразилась: даже такие герои пришли сюда.
Пока болтала, заметила, что почти все вокруг — известные мастера. Я пробормотала:
— Всем бы спасать людей, а они сюда сбежались…
— А зачем? — вдруг спросил звонкий голос.
Я обернулась — передо мной стояла девочка лет шестнадцати в лиловом. Глаза сияли.
— Я увидела господина Фэнлайгэ и подумала: какой красивый человек! — сказала она. — А сегодня услышала, что набирают учеников, и пришла. Наверное, просто хотела ещё раз посмотреть.
Я рассмеялась:
— И что ты сказала, когда тебя спросили, зачем пришла?
— Что хочу работать под началом такого красивого господина, — ответила она просто. — И мне сразу дали дощечку. Разве это плохо?
— Нисколько, — сказала я. — А кто тебе её выдал?
— Глава Му из Синжи. Он тоже очень красивый!
Я вздохнула. Конечно, Му Янь.
— Меня зовут Чжан Лигэ, — представилась она. — А тебя?
— Лин Цанцан. Зови просто Цанцан.
— Хорошо, Цанцан. Ты тоже пришла из‑за господина?
— Наверное, — ответила я, кашлянув.
Мы болтали, пока не вошёл один из глав. Он читал список, распределяя учеников. Наших имён не было. Когда все разошлись, он подошёл к нам:
— Вы Лин Цанцан и Чжан Лигэ? Следуйте за мной.
Мы пошли. Дорога становилась всё тише.
— Простите, — спросила я, — куда нас назначили?
Он улыбнулся и показал список. Рядом с нашими именами стояли три крупных слова, написанных рукой Му Яня: «можно в прислугу».
Прислуга! Без жалованья!
Главный привёл нас в задний двор, где кипела работа: дрова, уголь, бочки, кухарки.
— Тётя Ма, — позвал он тучную женщину, — вот тебе две помощницы.
Та смерила нас взглядом:
— Худосочные какие, не надорвутся ли?
— Они из новых учеников, — ответил он. — Сил хватит.
Лигэ возмутилась:
— Я пришла смотреть на господина, а не таскать воду!
— Здесь ты увидишь его чаще, чем кто бы то ни было, — усмехнулся он. — Даже главы редко попадают к нему, а прислуга каждый день.
Я подумала: «Может, Му Янь и правда не так уж глуп».
Тётя Ма поручила нам топить печи в бане. Работа была лёгкая. Вечером она позвала:
— Отнесите эту бочку горячей воды. С Фэнь‑гуни пойдёте.
Фэнь оказалась молчаливой красавицей. Позже я поняла, что она немая. Она привела нас к покоям господина, показала жестом ждать. Потом девушка вошла внутрь, вернулась и ушла, оставив нас у двери.
Мы ждали долго. Наконец послышался плеск воды. Я решила, что пора, и вместе с Лигэ внесла бочку. За ширмой клубился пар.
— Горячая вода, — сказала я.
Лигэ вскрикнула от восторга. Я подняла глаза и увидела Сяо Хуаня, сидящего в ванне.
Я поспешно заслонила Лигэ и поклонилась:
— Простите, господин, мы не хотели мешать.
Вытащив Лигэ наружу, я вернулась, пригладила волосы и произнесла:
— Господин, я Лин Цанцан, а та — Чжан Лигэ. Мы новые ученицы. Отныне будем служить вам.
Он тихо произнёс:
— Лин Цанцан… добавь воды.
Я подняла бочку и осторожно вылила воду. Пар окутал лицо, и я, не удержавшись, коснулась воды пальцами. Тёплая, как нужно. Я подняла взгляд и встретилась с его глазами.
— Зачем ты пришла? — спросил он спокойно.
Капля скатилась с его носа в воду.
— А разве нельзя? — улыбнулась я.
— Неужели всё это не может закончиться? — тихо произнёс он.
— Господин шутит, — ответила я. — Я сегодня поступила в Фэнлайгэ. С этого дня вы — мой господин, я — ваша ученица. И только.
Он долго молчал, потом сказал:
— Хорошо. С этого дня я буду относиться к тебе, как ко всем.
— Разумеется, — кивнула я. — Но ведь никто не запрещал ученице восхищаться своим господином, верно?
Я отпустила край ванны.
— Никто не говорил вам, господин, что, когда вы сидите вот так, с мокрыми волосами, женщины теряют голову? Я потеряла.
Я поклонилась и вышла.
Лигэ подскочила:
— Цанцан, я всё слышала! Ты смелая!
— Конечно, — улыбнулась я.
— Что за шум у покоев господина? — раздался холодный голос. Из‑за колонны вышла Суцянь. Она взглянула на меня:
— Это ты.
Я поклонилась:
— Приветствую глава Су.
Она кивнула и пошла мимо, но, дойдя до конца галереи, остановилась:
— Лин Цанцан, не знаю, что связывало вас прежде, но впредь не мешай господину своими пустыми чувствами.
Пустыми чувствами…
Я улыбнулась:
— Слушаюсь.
Суцянь исчезла в темноте.
— Какая надменная! — шепнула Лигэ. — Она тоже влюблена в господина?
— Похоже, — ответила я. — Хороших мужчин мало, вот и дерутся за каждого.
Лигэ кивнула с серьёзным видом:
— За два месяца странствий я не встретила ни одного достойного.
Я рассмеялась. Луна освещала сад, за густыми кустами блестела вода пруда. Там, в беседке, горел тёплый свет.
Он там, и этого достаточно.
