— Господин, вы столь прекрасны и изящны, не желаете ли стать моим супругом? — с безупречной наивностью улыбнулась юная красавица.
— Э-э… ну… это… — смутился юноша, щеки его вспыхнули румянцем.
— Стань моим мужем — и эти деньги будут твои, — она легко похлопала по туго набитому кошельку.
— По-по… позвольте мне всё же обдумать… — глаза юноши засияли при виде золота.
— Хотя мудрые бессмертные утверждают, что я якобы приношу несчастье мужу, на самом деле я трудолюбива, умею зарабатывать, обладаю недюжинной силой и могу справляться с любым делом. Став моим супругом, ты избавишься от всех забот на всю жизнь.
Она была честной и прямой девушкой; никогда не скрывала дурного предсказания судьбы, чтобы, не дай бог, будущий муж не обвинил её в обмане.
— Несчастье для мужа?.. — лицо юноши вытянулось. — Простите, госпожа, но дома у меня уже есть жены и наложницы… А теперь, к несчастью, я очень спешу, вынужден откланяться.
Опять убежал…
Синь Мэй с тоской посмотрела на его поспешно удаляющуюся спину. Это был уже десятый с утра, кто, услышав роковое «несчастье для мужа», бледнел и в ужасе бросался бежать. Она была уверена, отец теперь корит себя до глубины души. Не следовало тогда приглашать какого-то Юйцина для гадания. Сила этих двух слов оказалась поистине разрушительной.
Что ж, пора скрасить раненую душу миской рисовой лапши.
Прошлой ночью, вылетев из императорского мавзолея, Синь Мэй не посмела задержаться в ближайших городках. Она гнала почти три часа и лишь с рассветом добралась до этого городка. К счастью, постоялый двор открылся рано. Там она сняла комнату и съела три порции риса, прежде чем вернула себе силы.
Скупой генерал-блудник… да хотя бы из-за того, что он не кормит жену досыта, за него уж точно никто замуж не выйдет!
За углом вдруг показалась телега, такая ветхая, что вот-вот развалится. Колесо жалобно скрежетало по камням, а старая измождённая воловья спина была вся в шрамах.
Телега показалась удивительно знакомой, только что за два дня она стала ещё более разбитой.
Синь Мэй приподняла занавеску и встретилась взглядом с парой глаз, черно-белых до нереальности. Такой контраст мог быть лишь у того, кого ударила молния. Всё тело этого человека было обуглено. Девушка изумлённо ахнула:
— Господин Мэйшань! Вас что, молния поразила?
Мэйшань вспыхнул от стыда, дёрнул занавеску и сделал вид, будто не знает её.
Тут её голова снова просунулась внутрь. Она строго осмотрела его с ног до головы и серьёзно произнесла:
— Вот он, возмездный отклик судьбы за то, что вы тогда оставили меня умирать без помощи.
Глаза Мэйшаня наполнились слёзами. Он с силой вытолкнул её голову наружу, и его единственным желанием стало вернуться в прошлое и никогда больше не связываться с этой девчонкой.
Телега, покачиваясь, доехала до самого роскошного трактира в городе. Мэйшань опустил глаза, глядя на своё жалкое обгоревшее тело. Выйти наружу значило опозориться перед всеми. Взмахнуть же рукой и создать иллюзию он не мог; боль сковывала всё тело, лишая сил для заклинаний.
В раздумьях он колебался, и вдруг дверца распахнулась. У крыльца стояла Синь Мэй, склонив голову набок.
— Вы в эту гостиницу? — спросила она и протянула руку. — Иди, я помогу.
— Нет-нет-нет! — Мэйшань в отчаянии прикрыл лицо руками.
— Не бойтесь, у меня силы много, я вас не уроню, — уверенно ответила она, сдёрнула с его колен тонкое покрывало, завернула его в него всего и легко подняла на спину.
Третий этаж в трактире он заблаговременно забронировал. Синь Мэй несла его по лестнице словно пушинку. Видя, что он упорно молчит, она бодро добавила:
— Господин Мэйшань, не тревожьтесь. Вы такой же тонкий и лёгкий как наша бамбуковая жердь для сушки белья. Я с детства сильна, в десять лет носила старшего брата по улицам, а он был здоровее медведя.
В ответ он только хрипло простонал, будто горло ему сдавило невидимой рукой.
К счастью, в комнате стояла бамбуковая ширма, скрывавшая от посторонних глаз. Синь Мэй велела подать тёплой воды, смочила платок и стала осторожно стирать обгорелые следы с его лица.
— Господин Мэйшань, разве вы не бессмертный? Как вы могли до такого дойти, чтобы молния так изуродовала?
Слёзы текли по его раскрасневшимся щекам:
— Бессмертные… тоже бывают разными… Просто я… я не силён в делах такого рода!
— А где именно вас ударило? — поинтересовалась она и мягко прижала платок к его ране. Он зашипел от боли.
— В эти дни в горах Ваньлань странно изменились духовные потоки, многие демоны пытались пройти испытание молнией, чтобы обрести бессмертие. Вчера вечером я наблюдал за одной собакой-демоницей, и слишком близко подошёл… вот и угодил под небесный гром.
Синь Мэй понимающе кивнула:
— Быть праздным наблюдателем — и то нелегко.
