За стенами стояли пять тысяч крестьянских воинов. Их было вдвое больше, чем защитников крепости. К тому же их предводитель У Шуан отличался незаурядным военным умением. Его войско в пять тысяч по боевой силе ничуть не уступало регулярным частям. Камни и кипяток лишь сумели слегка смешать ряды противника, но реальный урон оказался незначительным.
Оставалось одно — идти на смертельный бой.
Сы Лань резко вскочил в седло Лэ Юньхуа и, склонившись, посмотрел на Лу Цяньцяо. Тот по-прежнему пребывал в глубоком сне, без единого движения, с удивительно спокойным лицом. Пожалуй, так даже лучше. Он не узнает, что собственный род ради призрачной славы отрёкся от его жизни.
Глаза Сы Ланя наполнились жаркими слезами:
— Генерал! Я не позволю вам умереть!
Боевой конь пронзительно заржал и, словно огненная комета, первым вылетел из ворот крепости. Две тысячи воинов, колеблясь и замедляя шаг, двинулись следом. На поле битвы промедление стоило жизни. Их ряды тут же прорвали повстанцы, словно бамбук под острым лезвием. Цель У Шуана была очевидна — не до конца закрытые каменные ворота.
Неизвестно когда Бай Цзунъин поднялся на башню и рявкнул громовым голосом:
— Живо закрыть ворота!
Гулкое скрипение разнеслось над крепостью. Ворота, глухо стеная, начали сходиться, не обращая внимания на отчаянные крики и мольбы двух тысяч брошенных солдат. Их дух пал окончательно. Многие бросились врассыпную, кто-то укрылся, и лишь один Сы Лань всё ещё мчался впереди.
Что значит «сражаться в одиночку», он и генерал не знали за пять лет военной службы. Именно сегодня он испытал всю горечь этих слов.
Вокруг — клинки и яростные вопли. Стоило повалить одного врага, как на его место устремлялись десять других.
Как хотелось плюнуть на всё и велеть Лэ Юньхуа унести генерала подальше от этой бойни!
Но нельзя! На башне стоял Ли Янь с туго натянутым луком. Сы Лань понимал, стоит им выказать малейшее колебание — и стрела пробьёт сердце Лу Цяньцяо.
Честь рода призрачных воинов была незыблема. Они не имели права на поражение, не знали отступления. Строже любой клятвы был этот закон. Каждый из них обретал силу именно так, среди звона оружия, в хлёстком дожде чужой крови, пробуждая в себе древнюю ярость и становясь истинным, непобедимым воином.
Внезапная боль в плече пронзила Сы Ланя. Он не удержался и опустился на колено. Мужчина с трудом подставил меч под сокрушительный удар сверху, но даже он, сильный демон, не мог один противостоять пяти тысячам. Кровь лилась без счёта, и он уже не знал, вернётся ли живым.
Лэ Юньхуа вдруг издал жалобный ржание. Повстанцы закинули на его шею петлю и рванули вниз. Все знали правило: «Поймай главаря — и враг падёт». Бессознательный генерал на коне, что могло быть слаще для врага?
Сы Лань из последних сил рванулся вперёд, пытаясь заслонить господина собой, но в тот же миг его резко подхватила неведомая сила и подняла в воздух.
Ослеплённый ярким солнцем, он едва разглядел, как гигантская птица держала его когтями, а другой лапой схватила Лэ Юньхуа вместе с прочно привязанным к седлу Лу Цяньцяо. Тот по-прежнему спал, ни единой царапины на его теле.
— Что вы за безумие тут устроили? — раздался над головой мягкий, сладкий девичий голос.
Такой знакомый голос, от которого в иной день захотелось бы выругаться и плюнуть кровью, но сейчас он показался прекраснее небесной музыки.
Чья-то рука легко подхватила его за ворот и водрузила на широкую спину птицы. Сы Лань задыхался, сил не осталось даже пошевелиться. Вскоре рядом бросили и спящего Лу Цяньцяо. Его чёрные волосы растрепались, закрывая лицо, и вид у него был жалкий.
Сы Лань, собрав остатки сил, подполз и внимательно осмотрел его с головы до ног. Убедившись, что господин не ранен, он с облегчением выдохнул.
— Ты жив? — тонкая рука ткнула его в бок. Перед ним, на корточках, сидела Синь Мэй, широко раскрыв глаза.
Он молчал долго, пока наконец выдохнул:
— Ты… как оказалась здесь?..
Синь Мэй глянула вниз. Там бушевали крики, свистели стрелы, и повстанцы неслись к воротам. Она покачала головой:
— Сначала улетим, потом объясню.
Сы Лань резко вскинулся:
— Нет! Мы не можем уйти!
Не успели прозвучать её слова, как раздался резкий, пронзительный свист, будто сам ветер раскололся пополам, и эта острая, оглушительная волна налетела, словно гром. Синь Мэй стремительно обернулась и увидела, как на далёкой башне стоял призрачный воин. Его руки держали тугой лук, а первая стрела, нацеленная прямо в них, уже сорвалась с тетивы.
