В ту ночь Лу Цяньцяо закутал Синь Мэй в одеяло, и они вдвоём перекатывались по постели до рассвета. К утру, когда девушка открыла глаза, оба были бледны и вымотаны до крайности.
Когда Сы Лань вошёл с тазом горячей воды, его лицо порозовело, потом позеленело, а выражение стало таким, словно он был готов собственноручно выцарапать себе глаза.
— Генерал, — начал он с трудом, — старый полководец Бай ночью спешно вернулся в столицу, чтобы предстать перед Императором и просить отставки.
Вчера весь лагерь гудел от их безумств, и они даже не обратили внимания, что делается внутри перевала Цзяпин. А ведь стоило подумать: сначала Император насильно навязал им «живого мертвеца»-генерала, который должен был отобрать славу. Затем Лу Цяньцяо внезапно сошёл с ума и едва не перебил своих же. Не успели все отойти от ужаса, как сюда ворвалась его мать и устроила с сыном бой. Половину шатров в лагере разворотили в щепки…
Сердце старого военачальника не выдержало такого удара. В ту же ночь он, обливаясь слезами, снял доспехи и отправился к Императору просить разрешения уйти в отставку. Человечески понятно.
Лу Цяньцяо выслушал молча и кивнул:
— Понял.
Сы Лань заметил, как тот поднялся с постели. Тонкая мантия соскользнула с плеч, обнажив грудь, где виднелись двусмысленные алые следы. Та же «двусмысленность» украшала его подбородок и нос, а на губах зияла свежая царапина. Не выдержав, Сы Лань бросил убийственный взгляд на Синь Мэй, которая по-прежнему куталась в одеяло, высунув лишь голову, и смотрела на него с самым невинным видом.
О, мерзкая девчонка! Он всегда знал, что от неё добра не жди! И как она только посмела, ведь генерал лишь вчера очнулся, к тому же сразился насмерть с Ли Чаоянь! А она в ту же ночь решила действовать, словно хищница, бросившаяся на беззащитного кролика!
— Я… я принесу вам другую воду, генерал, — пробормотал он, едва сдерживая слёзы. — Пожалуйста, спокойно искупайтесь.
Он выскользнул вон, унося таз.
— Не надо, — покачал головой Лу Цяньцяо. — Сы Лань, поезжай в императорскую усыпальницу. Надо поручить тебе одно дело.
— Генерал, прикажите.
Тот замялся, в лице его отразилось смущение. Он кашлянул и, после долгой паузы, сказал:
— Вернёшься туда… и займёшься подготовкой к свадьбе. Красная бумага, свадебный паланкин… всё должно быть как положено.
Сы Лань вскинул глаза и остолбенел. Свадьба? Чья свадьба?
Лу Цяньцяо протянул ему лист бумаги:
— Здесь наши размеры. Для Синь Мэй закажешь свадебное платье и фениксовую корону.
Сы Лань вытаращил глаза. Генерал снова женится на этой несносной девчонке?! Но ведь их уже обвенчал сам Император, формально они муж и жена. Неужели… всё дело в том, что случилось прошлой ночью, и генерал чувствует себя обязанным?!
— Ступай, — коротко велел Лу Цяньцяо, накинув поверх белья верхнюю одежду.
Сы Лань побледнел и вышел, а генерал, убрав волосы в порядок, бросил взгляд на постель, где Синь Мэй всё это время молчала и лишь озорно вертела глазами.
Он помедлил и сказал серьёзно:
— Всё же лучше… подождать до свадьбы.
Синь Мэй надула щёки.
— Мы уже женаты.
— То не в счёт.
— Вот ещё! Просто сам не хочешь!
— Синь Мэй, — тихо произнёс он, — я мужчина. Я не позволю тебе чувствовать себя обиженной.
— А я и так обижена!
Он вздохнул, сел на край кровати и коснулся её нежной щеки:
— Синь Мэй, не капризничай.
Она оскалилась и сверкнула зубами:
— Это не я капризничаю, а ты! Ты сам меня связал, завернул в одеяло, словно я серый волк, а ты несчастный кролик! А ведь я всего-то укусила тебя пару раз и даже дурных мыслей не имела! Ты в своём уме?
— Если перестанешь буянить — развяжу, — невозмутимо ответил он.
— Ха! — фыркнула Синь Мэй. — Тогда я не пойду с тобой к алтарю! И никогда в жизни не дождёшься со мной брачной ночи!
Хотя с виду она и была кротким белым кроликом, но всегда старательно строила из себя серого волка, скалясь и гримасничая так, что получалось даже очаровательно. Лу Цяньцяо слегка похлопал её по гладкому лбу, убрал сеть для связывания демонов, и Синь Мэй, ворочаясь, выбралась из одеяла. Волосы и одежда у неё торчали в разные стороны, и она, не обращая внимания на вид, соскочила с постели, собираясь натянуть обувь.
— Я возвращаюсь к родителям! Лу Цяньцяо, не смей за мной являться!
Она с силой распахнула окно и уже приготовилась выпрыгнуть.
— Синь Мэй, вернись.
В её спину полетели мягкие, но властные слова, наполненные лёгкой усмешкой.
Она замерла, упрямо не оборачиваясь. Девушка скрестила руки на груди и вызывающе задрала голову, уставившись в небо.
— Будь послушной. Вернись.
И в самом деле Синь Мэй послушно развернулась и шагнула к нему.
Он полулежал на постели, слегка приподняв бровь, и улыбался спокойно и ласково. Даже его неестественные красные глаза, от которых раньше веяло холодом, уже не казались такими страшными. Некогда он напоминал острый, опасный и пугающе прекрасный обнажённый клинок. Теперь же, спрятав острие и не направляя его против неё, Лу Цяньцяо выглядел мягче и даже, пожалуй, изящнее.
Синь Мэй не могла не признать, что красавец он что надо. Пусть в нём не было той грубой мужественности и прямоты, что так подкупали её в первом избраннике Чжан Даху, но по редкой привлекательности он, несомненно, стоял особняком.
— Садись, — указал он на край ложа.
Она послушно присела, но никак не удержалась. Пальцы так и тянулись ущипнуть или погладить это лицо. Слишком уж соблазнительно красивое.
Лу Цяньцяо перехватил её руку и, покачав головой, с улыбкой сказал:
— Повернись.
Она почувствовала, как он берёт деревянный гребень и начинает осторожно расчёсывать волосы. Зубья скользили по коже головы, слегка покалывая.
— Даже волосы не расчёсывала… Не больно? — спросил он вполголоса.
Она торопливо замотала головой.
Мне интересно, перекатывались по постеле до утра-это что значит? Какой-то новый вид любовных игр?!😁
Всё понятно, она всю ночь к нему приставала, а он не поддавался😂Аж покусала бедолагу😁
Чем дальше, тем всё больше мне нравится главная героиня, надо обязательно дораму посмотреть, когда выйдет)))