Сделав глубокий вдох, она достала из пазухи Зеркало Единого Сердца, которое когда-то украла у Чжао Гуаньжэня на всякий случай. Мало ли что, она тихо прихватила с собой кое-что, оставив записку Чжао и Сы Ланю, чтобы те не волновались.
Подняв зеркало, она промолвила:
— Помнишь его? Говорят, те двое, кого покажет это зеркало, — это предначертанная Небом пара. Мы уже смотрелись в него вместе. Если не веришь, давай попробуем ещё раз.
Под тусклым светом луны, когда зеркало едва мелькнуло, она направила его на него и сама наклонилась над ним. Поверхность осталась тёмной, без единого отблеска.
— Эмм… — неловко засмеялась Синь Мэй и постучала по стеклу, — может, оно сломалось? Или мы просто не попали в кадр?
Внезапно Лу Цяньцяо поднялся.
— Ночь глубокая, я ухожу.
Он развернулся и направился прочь.
— Тогда я приду через пару дней! — Синь Мэй шлёпнула разбитое зеркало, которое словно заплакало, и засовывала его обратно в путевой узел.
— Ты… — он остановился и оглянулся; в голосе его слышалось: — Я больше не хочу…
— Не хочешь что? — вскочила она, распахнув глаза, — ты что, смеешься? Ты осмелишься сказать это ещё раз?
«Ты что думаешь, что я так наивна?! Я видела эту сцену в сотнях дешёвых пьес! Смеешь снова заявить, что не любишь меня?! Смеешь?!» — её яростные мысли раскатились эхом по её внутреннему миру.
В тот день она сказала: «Я просто так сильно хотела выйти за тебя!»
Лу Цяньцяо опустил ресницы и ощутил, как тело мелко задрожало. Это не было инстинктом, не было жаждой крови.
— Подними голову, посмотри на меня. Лу Цяньцяо, я прямо перед тобой, смотри сюда!
Их взгляды встретились.
— Ну вот, теперь скажи, что хотел? — Синь Мэй подмигнула и спросила.
Он долго молчал. Глубоко внутри, словно в коконе, трепыхалась и стремилась выбраться наружу скрытая бабочка.
— В следующий раз… приходи раньше, — наконец произнёс он.
Синь Мэй расплылась в широкой, вовсе не стыдливой улыбке:
— Хорошо, я поняла.
Он резко взмахнул длинным рукавом, и какой-то предмет легко перелетел через пропасть, но ударился о невидимую преграду. К счастью, он не вложил в бросок силы. Вещь упала недалеко, и Синь Мэй шагнула вперёд, перехватив её на лету.
Это оказался пузырёк с целебным порошком из поместья Синь Се Чжуана. Он всегда носил его при себе.
— Рану не забудь обработать, — сказал он.
Он помнил, как два дня назад ранил её хлыстом. Хотя преграда и смягчила удар, до повреждения кожи всё же дошло.
Синь Мэй кивнула:
— Ладно. А ты сам ешь вовремя, отдыхай, не переутомляйся.
Лу Цяньцяо скосил взгляд на густой лес позади неё. Там, глубоко спрятавшись, таился кто-то, чьё присутствие раздражало его до предела. Боевой инстинкт рвался уничтожить преграду и разорвать противника на клочья, но рядом была Синь Мэй. Почему-то ему не хотелось, чтобы она видела, как он убивает.
Он ушёл.
Синь Мэй, сияя улыбкой, подпрыгнула и, прижимая пузырёк с лекарством, словно бесценное сокровище, вернулась обратно.
У длинной колесницы дремал монах, опершись о колено. Он лениво приоткрыл глаза и спросил:
— Всё? Договорили?
— Угу. Послезавтра приду пораньше, — ответила она и, снова прижимая пузырёк к груди, чувствовала, будто горький запах лекарства был слаще любых деликатесов.
Опять идти туда?! — монах беззвучно застонал.
— Сейчас время опасное, а ты носишься между этими гиблыми местами, словно жизни у тебя лишние!
Она удивлённо посмотрела:
— Какое ещё «опасное время»?
— Разве Ли Чаоянь не расставила призрачных воинов, чтобы найти тебя?
Синь Мэй задумалась:
— Но ведь я их в последнее время и вовсе не встречала. Ты только и говоришь про то, что она якобы гонится за мной.
В самом деле, за эти дни кроме Лу Цяньцяо ей не встретился ни один призрачный воин, даже их тени. Может, тот случай был вовсе не охотой на неё? Вполне возможно, что они выслеживали именно этого безликого лжемонаха. Клан лис ведь издавна имел с призрачными воинами старые распри.
Монах долго и странно смотрел на неё, а потом пробормотал:
— Вот так всегда, добро воспринимается как должное…
— Хватит болтать. Вези меня обратно в усыпальницу, — отрезала Синь Мэй.
Она улеглась в колеснице, поднесла пузырёк к лицу и глубоко вдохнула. Казалось, она улавливает запах самого Лу Цяньцяо. Хоть они расстались совсем недавно, ей уже казалось, что прошла вечность.
«Разве я не сделала из него простого извозчика? Причём даже безвозмездного? Да, именно так! Точно так!»
Монах поднял взгляд к обглоданной луне и едва не прослезился. За считанные дни эта девушка измучила его до сердечной боли.
Ах, как же он тосковал по своему клану лис: по прозрачным родникам, по цветущим круглый год садам, по тем прекрасным и кротким, благочестивым девушкам…
Девушки! Ваш почитаемый и любимый монах сейчас терпит столь нечеловеческие муки… Ради чего, скажите, ради чего?!
