На горе Цинцан снова пошёл снег. Всего за мгновение вершина укрылась слепящей белизной.
Чан Хуань, прижав к груди плащ, спешила мелкими шагами, пока не подбежала к Лю Шуан и не набросила аккуратно одежду ей на плечи. Она с укором сказала:
— Госпожа, зачем вы снова ждёте Повелителя демонов? Ваше здоровье хрупкое, а он ведь сам просил не дожидаться его каждый раз на ветру.
Снежинки безмолвно ложились на волосы Лю Шуан. Она подняла руку, подставляя ладонь под падающий снег, и, глядя, как он тает в её тепле, не сдержала улыбки. Лю Шуан радостно произнесла:
— Знаешь, у людей декабрь — тоже самый холодный месяц.
Чан Хуань только с улыбкой покачала головой. Она была культиватором пути духов и никогда не бывала в мире смертных, но в рассказах госпожи этот мир звучал так красиво, что и в её душе зарождалась мечта когда-нибудь увидеть его.
Маленькое лицо Лю Шуан на фоне леденящего ветра казалось вырезанным изо льда и снега, а её некогда румяные губы побледнели. И всё же в её глазах ярко светился огонь, потому что в этом месяце должен вернуться её супруг Янь Чаошэн, муж, который вёл сражения по всему свету, оберегая границы от бессмертных.
Она взяла Чан Хуань за руку и спросила:
— А одежда у меня в порядке? Волосы не растрепались?
— Госпожа — словно с небес сошедшая бессмертная, — с улыбкой ответила Чан Хуань. — Повелитель, едва увидев вас, и думать не захочет об отъезде.
Лю Шуан рассмеялась, и её большие глаза изогнулись, как два месяца.
Чан Хуань тоже порадовалась вместе с ней. В её глазах Повелитель демонов был по природе своей суров и беспощаден, и с тех пор как женился на госпоже, пара супругов почти не бывала вместе. Лишь мимолётные встречи между бесконечными битвами. Порой он приезжал на гору Цинцан всего раз в несколько лет, и ненадолго.
Теперь, когда восемь миров наконец начали обретать покой, между расами заключались договоры. Война между бессмертными, демонами, духами и культиваторами закончилась, небо прояснилось, моря успокоились, и всё шло к миру.
Если больше нет неотложных дел, то, может быть, Повелитель и госпожа смогут, наконец, спокойно пожить и родить маленького наследника.
Увидев, как госпожа мёрзнет, потирая руки, Чан Хуань не выдержала и предложила:
— Госпожа, пойдёмте лучше в покои, там подождём.
Лю Шуан, всё так же улыбаясь, покачала головой. Её происхождение было скромным, а сила невелика, и она могла сделать немногое для Янь Чаошэна. Именно эти немногие дела она старалась выполнять с душой и не перекладывала их ни на кого.
Она помнила, как сто лет назад так же стояла на вершине Цинцан, встречая его. Тогда он вернулся верхом на Алом Коршуне, увидел её, машущую ему с горы, и впервые слегка улыбнулся, глядя ей в глаза.
Она с трепетом хлопала ресницами и не могла сдержать восторга. Пусть они были парой по духовному союзу, но видеть его улыбающимся ей случалось крайне редко.
Он был и Повелителем демонов, и Повелителем духов. Будучи правителем двух миров, он всегда холоден, неприступен, сдержан. Рядом с ним ей порой становилось страшно.
Именно в тот раз она почувствовала его радость. С тех пор каждый раз, как он возвращался из похода, она снова приходила на Цинцан, чтобы первым человеком, кого он увидит по возвращении, была она.
Годы ожиданий были долгими. Иногда он посылал весточку, что вернётся к новолунию. Если сражения затягивались, приходил лишь к полнолунию и возвращался с запахом крови на плаще.
Именно поэтому каждую минуту, проведённую с ним, она хранила как сокровище.
Для неё стоять на Цинцане под ледяным ветром не было тяжким испытанием. Куда тяжелее было возвращаться в холодный мир духов, раскинувшийся за горой. Ведь в прошлом она была лишь маленьким синим целебным цветком у озера Цанлань в мире людей, хоть и слабым, но всё же принадлежавшим миру бессмертных.
Жить в подавляющей, тяжёлой атмосфере мира духов было для неё невыносимо. Если бы не Янь Чаошэн с его невероятной силой и не редкие случаи совместной медитации, в которых хоть и малая, но всё же какая-то часть его духовной энергии передавалась ей, она бы давно уже не выдержала.
Мир духов был не таким холодным, как вершина Цинцан, но пронизывающее до костей гнилое дыхание мёртвых существ вызывало в ней отвращение и боль. Ей не хотелось даже выходить из дворца.
