Когда Янь Чаошэн поднял взгляд, он увидел, что неподалёку за ним внимательно наблюдает Цинвэнь. В её глазах пылал живой, неумолкающий огонь.
Что именно произошло только что, Лю Шуан не знала, но это создание, без сомнений, видело всё.
В глазах Цинвэнь сверкало чистое золото. Даже среди отвесных скал ущелья они сияли, как две тусклые, но всё же чарующие лампы из тёмного стекла.
Янь Чаошэн крепко сжал губы и холодно уставился на неё.
Учуяв, как в нём поднимается раздражение и гнев, птица благоразумно отступила в сторону, медленно оттаскивая своё огромное тело, и, словно в покаянии, спрятала голову под крыло.
Позади него раздался голос Лю Шуан. Она удивлённо спросила:
— С Цинвэнь что-то случилось?
— Пожалуй, устала, — спокойно ответил Янь Чаошэн.
Они ждали Цзимо Шао Ю по ту сторону разрушенного моста. Янь Чаошэн закрыл глаза. Сейчас ему не хотелось ни видеть Лю Шуан, ни тем более — Цинвэнь.
Он был не глуп. Если раньше он обманывал себя сам, то лишь потому, что не мог отказаться от той мощной силы древней крови, что текла в её жилах. Лишь мгновение назад Лю Шуан почти добровольно предложила ему эту силу, словно протягивала её в раскрытых ладонях, но то, что он увидел в этот миг, было вовсе не божественным наследием древнего рода…
Пальцы его невольно сжались. Мысль, осенившая его внезапно, была невыносимой. Это осознание оказалось куда мучительнее, чем тот день, когда Бай Юйсяо силой отнял у него всё, что он достиг долгими годами упорной практики.
Роды, чья кровь уходит корнями в глубины времён, чтобы выжить до наших дней, испокон веков заключали браки между собой. Только так сила их клана могла быть сохранена, а потомки с рождения обладали божественными дарами.
Даже если этот дар не пробуждался, всё равно они стремились найти среди бессмертных кланов тех, кто обладал наибольшим потенциалом.
Сейчас она ещё проявляла к нему некоторое терпение, возможно, даже интерес. Но что будет потом? Обратится ли он для неё просто в забавную игрушку, средство скоротать скуку?
Чем дольше Янь Чаошэн думал об этом, тем холоднее становилось у него на душе. Он испытывал всё большее отвращение, но не к ней, а к себе, тому, кто на миг потерял голову.
Он пришёл в Кунсан не ради игр чувствами, а чтобы постичь путь бессмертных, чтобы больше не страдать от унижений, чтобы никто не смел снова посадить его в клетку, словно диковинного зверя, и не оценивал его тело, говоря, будто единственная ценность в нём — это пара глаз, которую можно вырезать и вставить в артефакт.
Он не имел права разрушать самого себя. И тем более позволить, чтобы это сделала за него Лю Шуан из рода Чишуй.
Из-за неё все его планы рассыпались, будто глиняный сосуд, упавший с высоты. Всё, ради чего он стремился, едва не было потеряно, прежде чем хоть что-то успело начаться.
Нет, он должен разорвать все связи как можно раньше, не дать даже тени чувства укорениться. Если уж и придётся находиться рядом с ней, то только с расчётом, ступая по ней, как по ступеням, чтобы взять всё, что она может дать.
Янь Чаошэн открыл глаза. Взгляд его был холоден, как застывший лёд. Раз нужно оборвать — он оборвёт. Раз всё понял — не допустит, чтобы случилось худшее. Пока ещё не поздно, пока он не увяз слишком глубоко, он должен прийти в себя.
И это яйцо, что он носил с собой, от него тоже нужно будет избавиться при случае. Делить с неизвестной демонической птицей собственную душу и жизнь немыслимо.
Он только твёрдо решил, каким будет его путь, как вдруг перед ним с грохотом обрушился разрушенный мост.
Из ущелья стремительно поднялся густой белый туман, Лю Шуан всматривалась вглубь:
— Шао Ю всё ещё там, на другой стороне!
Рухнувшая конструкция исчезла без следа. Цинвэнь , схватив зубами подол одежды Лю Шуан, удержала её от попытки взлететь и пересечь пропасть. Вскоре из пелены тумана начали подниматься каменные глыбы. По ним неспешно шёл человек. Камни выстраивались в воздушную дорожку, словно создавая мост обратно.
Янь Чаошэн прищурился. За завесой тумана показался Цзимо Шао Ю, который неспешно приближался.
— Шао Ю, с тобой всё в порядке? — спросила Лю Шуан.
С тех пор как он вернулся, казалось, его мысли витали где-то далеко. Он молчал, явно погрузившись в собственные переживания.
— Ты встретил свою мать? — тихо уточнила она.
