На рассвете, когда первые лучи солнца ещё только начинали скользить по вершинам гор, по дворцу пронеслась весть: Камень Ясности исчез. Стоило известию достичь покоев владыки, как Чишуй Чун немедленно отдал приказ запечатать всё пространство Кунсана и найти вора, посмевшего похитить святыню.
Однако едва приказ успел отразиться в воздушных зеркалах, вестниках границ, как снаружи у главного зала раздался глухой звук «пум», с которым Лю Шуан опустилась на колени перед дверями дворца. Она не стала ни о чём не умалчивать.
Один из стражей удивлённо вскрикнул:
— Госпожа-наследница, вы что делаете?
— Я пришла просить наказания, — спокойно ответила она.
Прошло лишь несколько мгновений и изнутри передали, что Чишуй Чун повелел впустить её. Лю Шуан вошла, не произнося ни слова, и вновь, не колеблясь, встала на колени.
Чишуй Чун устало потер переносицу:
— Камень Ясности пропал, а у меня нет ни времени, ни желания разбираться в том, какую глупость ты на этот раз сотворила. Возвращайся в свои покои и не мешай. Когда я найду камень, тогда и поговорим, как следует.
Лю Шуан сложила ладони у лба, сделала глубокий поклон и, подняв глаза, спокойно сказала:
— Я пришла именно из-за него. Отец… тебе не придётся искать. Камень Ясности уничтожила я.
Повисла долгая, вязкая пауза.
— Что ты сказала? — наконец, выговорил Чишуй Чун. — Ты уничтожила Камень Ясности?
Лю Шуан кивнула.
Он машинально переспросил:
— Ты и впрямь могла сделать это?
Их взгляды встретились. Отец и дочь: серьёзный и испуганная, властный и смиренная. Несколько секунд Чишуй Чун просто смотрел на неё, не в силах подобрать слов, и только потом до него начал доходить настоящий смысл сказанного. Не то чтобы он сомневался в её силах… вопрос был не в том, могла ли она, а в том, что сделала это на самом деле.
Его лицо заметно потемнело:
— Лю Шуан, ты хоть понимаешь, что говоришь? Прежде, какие бы беды ты ни приносила, всегда находилось прощение. Но теперь ты посягнула на Камень Ясности, реликвию, равную божественному сокровищу. Через несколько дней вся верхушка обители явится ко мне требовать твоей головы. Даже если они промолчат, я, как правитель этих земель, не могу просто закрыть на это глаза!
Слова были холодными, как лёд, но в его взгляде промелькнула тень усталости и боли, будто за одну минуту он постарел на десять лет.
Он был, прежде всего, правителем Кунсана и лишь потом уже отцом. Она совершила преступление против самой сути обители, и если он не даст должного ответа, то нарушит свои же законы. Он не может ей это простить больше всех.
Лю Шуан вновь склонилась в поклоне, сжав руки у лба, и в душе ощутила глухое чувство вины.
Когда она только очнулась в этом мире и не обладала воспоминаниями прежней хозяйки тела, то Чишуй Чун казался ей лишь грозной тенью. Она боялась, что он обнаружит тайну её души. Теперь, вспоминая все их суровые, но в то же время тёплые и заботливые разговоры, она смотрела на него и видела отца. Отец, которому сейчас предстоит наказать родную дочь.
Какой глубокой была его боль, знал только он сам.
— Отец, — голос её был спокойным и твёрдым, — я обязана была уничтожить этот камень, потому что это вовсе не святыня и не сокровище бессмертных. Это камень демонической кости.
Она не стала ничего утаивать. Всё, что ей было известно, она изложила ясно и последовательно. Если пришла — значит, пришла с признанием, а не с отговорками. Ей не нужно, чтобы из-за молчания родились новые подозрения и слухи. Она знала, что Чишуй Чун — человек мудрый и справедливый, и если он выслушает её до конца, то обязательно всё поймёт.
Чишуй Чун слушал молча, но чем дольше говорила его дочь, тем мрачнее становилось его лицо, а меж бровей углублялась складка.
— Если всё действительно так, как ты говоришь… Почему же никто прежде не знал, что Камень Ясности на самом деле — демонический артефакт? Откуда ты узнала об этом?
