Янь Чаошэн резко отдёрнул руку. Ми Чу слегка замерла, сжала губы, но промолчала.
На лице — ни тени эмоций, но в душе всколыхнулось раздражение. Она не могла не признать, что несколько дней назад, на помосте Испытания Духа, этот ученик проявил себя блестяще и в тот миг у неё даже мелькнула мысль: «А не попытаться ли сблизиться с ним?»
В тот день всем вручали награды. Издали Ми Чу заметила, что он стоял на коленях в самой гуще толпы, но никто к нему так и не подошёл.
Она прекрасно понимала: окажи она ему тогда милость — это было бы как подать руку утопающему. Ми Чу долго колебалась, и, разглядев в нём следы демонического происхождения, так и осталась в стороне, наблюдая издали. Взять к себе ученика с кровью демона — постыдное дело, и сил противостоять чужим пересудам у неё попросту не хватило.
Он стоял на коленях долго, а затем ушёл. Ми Чу провожала его взглядом, и сердце её сжалось от сожаления.
Ведь так просто завоевать верность человека. Даже если ей претила его демоническая сущность, достаточно было поручить его какому-нибудь почётному, но бесправному старейшине рода, и тот ученик всё равно трудился бы на благо их клана. Увы, это понимание пришло слишком поздно. Он уже ушёл.
Сегодня Чишуй Лю Шуан пришла к ней пораньше, чтобы обсудить важное: передать ей этого самого ученика. Ми Чу удивилась, но в глубине души почувствовала тихую радость и согласилась.
Теперь, взглянув на Янь Чаошэна вновь, она с удивлением обнаружила, что в тот день, у подножия помоста, разглядела в нём лишь общее впечатление, то есть достойную внешность. Сейчас же, когда он стоял рядом, юноша поражал своей холодной красотой: строгие черты, мрачный взгляд, свойственный только представителям демонического рода. Эта тревожная, почти мрачная аура лишь подчеркивала его поразительную привлекательность. Даже Ми Чу, повидавшая немало красавцев, не могла не признать: он и вправду удивительно хорош собой.
Лучше обоих сыновей клана Бай. Он даже превосходил наследного принца клана Фэна, того самого, о котором слагали легенды по всем восьми мирам.
Когда Лю Шуан соединила их руки, Ми Чу с удивлением ощутила, что тело юноши источало холод, словно гладь древнего льда, хранившего вечную стужу.
Благодаря тому, что Лю Шуан заранее узнала её мнение, Ми Чу вовсе не почувствовала себя оскорблённой. Хотя происхождение Янь Чаошэна и считалось постыдным, слишком уж он был красив. Ми Чу даже мельком подумала: «Уж не почувствует ли он смущённое восхищение, ведь такая, как я — представительница древнего рода бессмертных — снизошла до того, чтобы взять его под своё покровительство и протянуть руку доброй воли?»
Младшие ученики, что убирались в её дворе, стоило им получить хоть щепоть снадобья, дарованного ею, тут же заливались слезами благодарности.
Но этот юноша… Он просто хладнокровно отдёрнул руку. Ни волнения, ни восторга, даже взглядом её не удостоил.
Вокруг толпились отпрыски знатных бессмертных родов, и Ми Чу на мгновение стало неловко, словно её высокомерие осталось без отклика, и это её задевало.
Сердце заполнилось раздражением, но наружу ничего не прорвалось. Ей приходилось сдерживаться. Внутри она уже ругала Лю Шуан, упрекая её за то, что та так неосторожно «подкинула» ей этого юношу, поставив в неловкое положение.
С тех пор как Лю Шуан вернулась с Куньлуня, она стала иной, словно закуталась в туман. Даже когда Ми Чу приходила её навестить, та нередко отказывалась её принимать. Была ли это холодность? Или скрытая отстранённость? Она уже не слушала её слов, не внимала просьбам, и это терзало Ми Чу.
К счастью, рядом оказался Бай Юйсяо, который не выносил, когда её обижали, и сразу же вмешался:
— Чишуй Лю Шуан, ты в своём уме? Отдала этого ублюдка в покои бессмертной Ми Чу? Его присутствие оскверняет её двор!
Янь Чаошэн молча выслушал всё это.
Если с самого начала он походил на весенний ветер, ласково колышущий ивовые ветви, то сейчас он был словно наледь в тени: холодный и непробиваемый.
Даже оскорбление, что он, дескать, «запятнал» покои бессмертной Ми Чу, не вызвало у него ни малейшего отклика. Он был безмолвен, как статуя, и это молчание казалось особенно тяжёлым.
Вокруг молодые бессмертные — как юноши, так и девушки — переглядывались, глядя на него. У каждого на лице читалось нечто своё.
Лю Шуан шагнула вперёд:
— Я заранее всё обсудила с бессмертной Ми Чу. И потом, вступившие в обитель становятся её частью. Никаких «ублюдков» у нас нет. Второй господин, подбирайте слова!
