Когда Лю Шуан вернулась в Кунсан вместе с наставником У Чэнем, во дворце царила тревожная тишина. В этот самый момент Чишуй Чун получил приглашение на Банкет Четырёх Морей. Лицо его было мрачным, словно покрылось серой пеленой. Взгляд у него уставший, а мысли, казалось, блуждали где-то далеко.
Его мрачность была вызвана вовсе не разрушением Башни заточения демонов.
В зале, помимо самого Чишуй Чуна, находились ещё двое: Ми Чу и второй человек, лицо которого показалось Лю Шуан знакомым.
Из глубин памяти она узнала его. Это был Лоу Синчжу, отец Ми Чу, военачальник рода Лоу, многие годы командовавший южными границами и охранявший духовную жилу Кунсана.
Если он появился здесь, оставив южную границу, значит, произошло нечто крайне важное.
И действительно, Чишуй Чун заговорил тяжело, с нажимом:
— Духовная вена пришла в смятение и… начала иссякать.
— Что? — вскрикнула Лю Шуан, не в силах поверить.
Духовная жила — основа любого бессмертного мира. Без неё само пространство рассыплется в прах, а все, кто в нём жил и развивался, потеряют свою духовную сущность, постепенно станут обычными смертными… и погибнут.
Это всё равно что если бы древняя империя с тысячелетней историей вдруг оказалась на краю гибели.
Она думала, что разрушение Башни уже катастрофа, но теперь и духовная жила Кунсана иссякала?
Неудивительно, что лицо Чишуй Чуна побелело, а в чертах прорезались усталость и тень. Он будто постарел на десятки лет за один день.
После того как У Чэнь закончил доклад о Башне, Чишуй Чун спросил:
— Значит, ты говоришь, башня была разрушена семь дней назад?
— Да, — кивнул У Чэнь.
Лоу Синчжу нахмурился:
— Странно… Именно в тот же день начались и сбои в духовной жиле.
Слишком уж совпало. Такие вещи редко бывают случайными.
Лю Шуан шагнула вперёд:
— Отец, мне удалось узнать от ночного демона о местонахождении пятой духовной вены, но… я не уверена, правда ли это.
Чишуй Чун поднял руку. Присутствующие молча поклонились и покинули зал. Перед выходом Ми Чу окинула Лю Шуан внимательным взглядом, в котором та не разобрала ни презрения, ни сочувствия.
— Теперь мы одни, — сказал Чишуй Чун. — Можешь говорить.
Лю Шуан, вопреки ожиданиям, начала не с жилы.
— Мать сказала, что вы обещали… пощадить Янь Чаошэна. Почему же вы всё же попытались его убить?
Глаза Чишуй Чуна сузились, в голосе прорезался лёд:
— Я и впрямь не собирался его убивать. Но, Лю Шуан, на нём появилась сила Камня Ясности. Это значит, что ты отдала его ему. Если другие узнают… что подлинная наследница Кунсана ради жалкого демона отдала священную реликвию и тем самым предала род, как, по-твоему, они будут к тебе относиться?
— Отец…
— Если хочешь, чтобы я тебе доверял, научись и сама доверять мне, — перебил он. — Я был обязан защитить твоё имя. Если для этого придётся уничтожить сотню или тысячу демонов, я сделаю это без колебаний.
— Но… — её голос был едва слышен. — Кунсан всё равно не сможет убить его. Унизить, попытаться уничтожить — это лишь подтолкнёт его к возвышению…
Она это знала. Если бы Лю Шуан не родилась в будущем, если бы не видела, кем он станет, ей самой было бы трудно в это поверить.
Но сейчас… всё казалось безнадёжным. Янь Чаошэн покинул Кунсан с болью и ненавистью. Вернуть его теперь почти невозможно.
Что же, действительно нельзя выбрать и то, и другое? Придётся ли ей выбирать между Кунсаном и Цанланем?
Чишуй Чун прервал её раздумья:
— А как обстоят дела с жилой?
Лю Шуан глубоко вдохнула. Что бы ни происходило в сердце, мир рушится, и о нём надо думать в первую очередь.
— Ночной демон сказал, что пятая духовная вена сокрыта под Чёрной рекой.
Она ожидала недоверия и вопросов, но Чишуй Чун, к её удивлению, лишь замер, а затем после долгой паузы, произнёс:
— Значит, так тому и быть. Это судьба. Под Чёрной рекой не выживает ничто. Никто ещё не вернулся из её глубин с целой душой. Но раз уж это наш единственный шанс… взгляни на это.
Он протянул ей некий предмет.
Это было приглашение на Банкет Четырёх Морей.
Лю Шуан ранее уже слышала о нём от Бай Чжуйсюя, но после ссылки в Башню Заточения демонов думала, что праздник пройдёт мимо неё. Однако башня разрушилась как раз накануне и она, вопреки всему, оказалась здесь.
Чишуй Чун хмуро произнёс:
— В этот раз Банкет Четырёх Морей будет иным, нежели прежде.
