Янь Чаошэн, покинув Юйшань, сразу направился обратно во Дворец демонов.
У самых врат его уже ждал Фу Хэн, опустив голову в почтительном поклоне:
— Господин горы.
— Как обстоят дела? — холодно осведомился Янь Чаошэн.
Фу Хэн тут же опустился на колени:
— Виноват. Я не смог подчинить Зеркало Перехода. Душа Бай Чжуйсюя по-прежнему сопротивляется внутри артефакта. Всё дошло до того, что в происходящее вмешались и представители Кунсана, и войска Небесного клана.
— Встань и говори, — отрезал Янь Чаошэн, лицо его оставалось спокойным. — При такой суете у дворца, не удивительно, что это привлекло внимание рода Фэн. Это было лишь вопросом времени.
Фу Хэн потупил взгляд. Обычно безмятежный, теперь в его глазах мелькала искренняя вина. Если бы он справился с задачей, хозяину не пришлось бы срочно возвращаться, чтобы улаживать последствия и не пришлось бы терять столько жизней.
Никто не ожидал, что этот вежливый с виду Бай Чжуйсюй окажется настолько непреклонным, что ради недопущения поражения готов будет разрушить и зеркало, и себя. Его решимость поразила всех, застав врасплох. Теперь, когда зеркало не поддаётся, и даже род Фэн поднялся, ситуация стремительно выходит из-под контроля.
Говорили, что войска небесного двора уже выдвинулись, и даже Кунсан направил целые отряды бессмертных на подмогу.
Если они не успеют до их прихода усмирить зеркало, не восстановят защиту Дворца демонов, то всем обитателям горы придётся бежать. Они потеряют своё убежище и станут изгнанниками, либо погибнуть под клинками небесных воинов.
Всё, что понял Фу Хэн, Янь Чаошэн уже давно осознал.
— После займёшься самонаказанием, — сухо бросил владыка горы. — Сейчас иди со мной. Душу Бай Чжуйсюя нужно разорвать.
Если медлить, Зеркало расколется, силы небес и бессмертные обратят мечи на их дворец, а тот, не имея полноценной защиты, не выдержит натиска.
В этот момент к ним подлетела огромная демоническая птица. Она мягко опустилась у ног Яня, сложила крылья и с доверием начала тереться о него, совершенно не осознавая, какой громадной стала. Её массивное тело было вдвое больше, чем в день отъезда хозяина.
Хотя её размеры выросли, в уме она осталась тем же глуповатым птенцом, лишь с пугающим обликом, но наивной сущностью.
Янь Чаошэн пригладил упрямо льнущую к нему голову:
— Кто её кормил?
— Госпожа Цунся, — отозвался Фу Хэн. — Пока вас не было, она постоянно старалась угодить и подкармливала её всем, что попадётся под руку. А птица, как видите, неразборчива, всё ест, вот и выросла такой махиной.
Хозяин горы ничего не ответил. Он вскочил на спину птицы и приказал:
— Летим в лагерь бессмертных.
Птица, связанная с ним духовной нитью, тотчас раскрыла крылья, и вскоре они уже оказались у места, где Бай Чжуйсюй погиб, не позволив захватить Зеркало Перехода.
В воздухе вращалось зеркало, отливавшее золотом с красноватыми всполохами. Вокруг него в радиусе нескольких сотен ли не было ни души. Хоть зеркало формально считалось лишь защитным артефактом, но его история восходила ко временам древности. Его сила вовсе не была ограничена. Ещё при Би Сюне оно поглощало чужие артефакты и духовную энергию, а также ввергало целые города в обманчивые сны.
Именно по этой причине, даже если воины Кунсана отчаянно желавшие спасти душу Бай Чжуйсюя, сейчас, лишённые руководства, не решались подойти слишком близко. Они знали, что малейшая ошибка — и они окажутся в ловушке иллюзий, потому и отступили.
К Зеркалу Перехода не подходили не только бессмертные. Даже из Дворца демонов никто не осмелился приблизиться.
Фу Хэн молча раскрыл над Янь Чаошэном зонт цвета тёмного аметиста, который отсекал зыбкое, чарующее сияние, исходившее от зеркала.
Чуть поодаль, на безопасном расстоянии, на корточках сидела Цунся. В её руках был точь-в-точь такой же зонт.
Эти артефакты назывались «зонты без облика» и были выкованы одним мастером из числа демонов. Его вид пугал: болезненно худой, с изломанными лопатками, он казался полуживым. Его уже собирались изгнать с горы, но Янь Чаошэн, узнав о его таланте, приказал оставить его. Мастера обеспечили пищей, кровом, и с тех пор он жил в задней части горы, преданный лишь ремеслу, будто одержимый.
Он создавал мало артефактов, но каждый из них был поразительно эффективен. Как эти зонты: только благодаря им демоны знали о Зеркале Перехода больше, чем сами бессмертные. Эти артефакты позволяли приблизиться к зеркалу, не попав в иллюзию. Увы, было выковано всего два.
Цунся подлетела и радостно воскликнула:
— Господин горы! Вы вернулись!
Словно по велению сердца, она протянула ему изящную коробочку:
— Юань Вэй только что закончил и просил вам передать. Назвал его «Погребённое Небо».
Юань Вэй — тот самый худой кузнец, которого когда-то хотели прогнать.
Янь Чаошэн принял коробочку, приоткрыл крышку и увидел внутри длинную алебарду-копьё в полтора с лишним метра. Весь её корпус изливался мягким серебристым сиянием. На кончике — яркое красное пятно, то ли киноварь, то ли кровь.
Это было перерождённое оружие. Когда-то оно было хлыстом, в котором жила душа птицы Цинвэнь. Под Слабой Водой, когда Янь лишился плоти, хлыст почти полностью разрушился. От него осталась лишь тонкая нить души. Эту крупицу он собрал, обогатил редчайшими духовными материалами и отправил к Юань Вэю на перековку.
— Какое оружие вы хотите? — тогда спросил тот.
— Такое, которым удобно убивать, — коротко ответил Янь Чаошэн.
