Ходили легенды, что когда Феникс в смертном теле погибла, демонический бог Тантай Цзинь получил эту лампу, надеясь с её помощью вернуть её к жизни. Однако когда феникс возродился из пепла, надобность отпала, и лампа столетиями пылилась в древнейшей секте Сяо Яо.
Хотя в основе своей она была духовным средством для поиска души и её возвращения, в неё уже впиталась сердечная кровь демонического бога. Любой другой, кто осмеливался ею воспользоваться, испытал бы муки, о которых невозможно рассказать постороннему.
В тот день, когда Лю Шуан зажгла лампу для Янь Чаошэна, у неё была лишь одна мысль: тот яркоглазый юноша, который не сделал в жизни ничего дурного, перед смертью всё же сумел защитить свадебное платье и сказал, что весной женится на ней… Она, несущая в сердце ненависть к повелителю демонов, так и не отнеслась к нему по-доброму. А когда он умер, сцена, как он, умирая, сжал её за край одежды, часто приходила в её сны и лишала покоя.
Она думала лишь о том, что должна что-то сделать для него. Не ради врага, а ради того мальчишки, каким он был. Лампа, питавшаяся её сердечной кровью или духовной силой Хуэйлин, могла, пока в нём теплилась хотя бы искра жизни, подарить ему шанс вернуться, пусть и призрачный.
Однако минуло три года. Он так и не вернулся. Её сила и почти иссякшая Хуэйлин уже не могли поддерживать пламя. В конце месяца лампа погаснет сама. Лю Шуан не могла вечно сидеть на месте. Впереди её ждали дела важнее, ради её народа и ради его народа.
Её бледные пальцы коснулись гладкой поверхности лампы. Взгляд её был спокоен.
«Я не дождалась тебя… Прости, Янь Чаошэн».
Единственное, что она пыталась сделать для этого юноши, и то оказалось невыполненным.
Когда Цунся подобрала двух ребятишек — Юнь Лина и Юнь Яна, — на них уже насели мелкие духи.
— Опять работать, — проворчала она, подходя ближе.
Разогнав надоедливых духов, демоница буркнула себе под нос:
— Всё равно это я вас привела, так что и заслуга будет моя.
Она указала им на дворец.
— Отныне вы будете жить здесь. Учитесь усердно. Когда станете великими демонами, убейте этого паршивца Фэн Фумина.
Мальчишки во все глаза уставились на неё.
— Представлюсь, — с улыбкой сказала она. — Я, Цунся, левый хранитель под началом прежнего Повелителя горы.
На деле звание было выдуманным для того, чтобы новички-демоны быстрее слушались. Имя Янь Чаошэна, даже после смерти, звучало весомее её собственного, ведь он был единственным за тысячи лет, кто смог одолеть небесного владыку.
— Госпожа Цунся, — старший заговорил с волнением, — я помню вас… значит, вы живы!
Цунся удивилась, но вскоре разобралась. Они были детьми одного из её прежних соратников. Что ж, поистине судьба непредсказуема.
— Госпожа Цунся, — младший робко прикусил палец, — а та добрая сестра, что спасла нас, это вы её послали?
Конечно, она поняла, о ком речь, и без тени смущения присвоила себе заслугу:
— Именно.
И это было, по её мнению, вполне заслуженно. Её господин погиб из-за той женщины, так что всё, что та делала после, было лишь попыткой искупить вину. Демоны не должны благодарить Лю Шуан. Только её, Цунся. За эти три года она держала народ в порядке, и гордилась этим.
Она не собиралась признавать, как опасно было спасать маленьких демонов, или вспоминать, насколько спокойнее жилось в чертогах демонов.
Теперь, когда имя Лю Шуан среди демонов звучало лишь как проклятие, а её саму уважали и ценили, положение Цунся было почти божественным. Жаль, Повелителя горы больше нет, иначе она уже бы носила гордое звание его супруги.
Внутри дворец был чистым и ухоженным, ничем не уступая старому на горе демонов. Оба мальчишки были в восторге. Особенно старший. Он сжал зубы и, чувствуя влагу в глазах, понял, что не спал и что после скитаний вернулся домой.
Когда-то, впервые попав сюда с Лю Шуан, и Цунся испытала то же потрясение. Оказалось, что ещё тогда, готовя западню для Янь Чаошэна, та уже позаботилась о других демонах, дав им убежище.
