Он раскрыл сложенный веер и покачал головой. Он сам придумал предлог и солгал от имени Повелителя, чтобы дать тому ещё один шанс.
Она, которая находится внутри, такая простодушная, искренняя и доверчивая… Первые десятки лет он обманывал её почти играючи. А теперь, даже обладая кожей потолще любой черепахи, Су Луань начал чувствовать угрызения совести.
«Жить, окружённой такими, как мы — жестокими, хитрыми, двуличными — и всё равно улыбаться… В восьми мирах вряд ли найдётся ещё одна такая».
После ухода Су Луня Янь Чаошэнь по-прежнему не появлялся.
Даже бабочки-призраки снова стали порхать над качелями Лю Шуан, решив, что Повелителя и впрямь нет во дворце. Несколько дней она чувствовала себя подавленной. Тогда она вспомнила о талисмане, что хранила много лет, парные нефритовые рыбки. Но теперь на ней стали появляться странные трещины.
Этот амулет был подарком от Шао Ю, когда тот уходил. Почему же сейчас он начал разрушаться?
Она сидела под древним деревом феникса, и на её пальцах засияла мягкая зелёная энергия. Её духовная сила струилась, как светлячки, окутывая нефрит и пытаясь его исцелить. Лепестки кроваво-красных цветов сыпались с ветвей и ложились у её ног, будто плакали вместе с ней.
Однако трещины не исчезали. Её сила, казалось, вовсе не действовала.
Чан Хуань постояла у входа, наблюдая за ней, а затем поспешила внутрь.
— Госпожа?
— Повелитель вернулся? — глаза Лю Шуан тотчас вспыхнули.
Чан Хуань заколебалась, но затем покачала головой и сказала:
— Я пришла спросить, что бы вы хотели на ужин.
Лю Шуан убрала талисман. Обычно, даже если Янь Чаошэн был занят, он всё равно находил время, чтобы побыть с ней хоть ненадолго. А теперь она не видела его даже мельком.
— Что угодно. Только пусть будет что-то лёгкое, — мягко ответила она, а потом, словно вспомнив, добавила с улыбкой: — Чан Хуань, если будет свободное время, найди мне немного шёлка небесных шелкопрядов. Понадобится что-то яркое.
— Зачем вам, госпожа? И сколько нужно?
— У Повелителя скоро день рождения. Я хочу сделать для него повязку на волосы.
Каждый раз, когда она готовила для него подарок, это становилось настоящим испытанием. Ведь почти всё, что у неё есть, — он сам и подарил. Если бы не его кровь, она до сих пор оставалась бы бесформенным ростком, не способным даже принять человеческий облик.
За эти сто лет она с нежностью заботилась о его быте: сама шила ему боевые одежды, вышивала поясы, а устрашающие звери, украшавшие его мантии, — всё это было вышито её руками золотыми нитями, стежок за стежком.
Хотя у неё не было выдающихся способностей к культивации, в рукоделии она преуспела. Осознав, сколь высок его статус, она научилась шить с особым вкусом. Её изделия были изящными, со вкусом, сдержанными и благородными.
Может, Янь Чаошэн и не придавал этому значения, но она всегда верила: когда он в бою — она рядом, на его теле.
Чан Хуань хотела сказать что-то, но затем просто кивнула:
— Хорошо. Я постараюсь найти всё сегодня.
В мире духов небо всегда казалось затянутым кровавым туманом, и потому даже время суток было трудно различить. О приближении вечера чаще всего напоминал лишь хриплый крик призраков-воровов.
Когда Чан Хуань ушла, Лю Шуан вдруг поняла, что нынешнее сражение длилось непривычно долго. Его боевой наряд наверняка уже пришёл в негодность.
Хотя ныне властвует мир, она давно привыкла готовить всё заранее. Вдруг что, и она не успеет.
— Чан Хуань!
Лю Шуан поспешно выбежала во двор.
Однако у ворот служанки уже не было.
Призрачные стражи передвигались быстро, почти бесшумно. Чан Хуань, прожив рядом с ней много лет, хорошо знала: как эта маленькая травинка из мира бессмертных боится всего, что слишком походит на «призрачное», и потому никогда не летала, не отрывалась от земли, не пугала внезапными движениями. Даже руки она себе не откручивала, как делали другие слуги, чтобы почесаться.
