Впереди состязание в Кунсане, а его подготовка пошла прахом.
Мелькнула мрачная мысль: если бы поглотить Чишуй Лю Шуан, то всё вернётся. Он бы получил обратно всю потерянную силу. Однако убить её — значило бы подписать себе приговор. Старый владыка Кунсана мог испепелить его одним движением пальца.
Янь Чаошэн сдержал порыв и опустил глаза.
Она думает, раз восстановила каналы и извинилась, то всё искуплено? Смешно.
Прошло несколько дней. Духовное перо исчезло, лепестки лотоса распустились с мягким трепетом внезапно, до предела. Лю Шуан, почувствовав всплеск силы и с радостью распахнула глаза. Она совершила прорыв!
За пределами Пруда Девяти Мыслей зазвучали медные колокола. Она сразу поняла, что барьер исчез.
Встав на ноги с лёгкостью, словно весенний ветер, она вылетела за пределы пруда и не обернулась ни на миг, оставив Янь Чаошэна на пьедестале.
Как только Лю Шуан вышла, её тут же заключили в тёплые, мягкие, наполненные знакомым материнским ароматом объятия.
Женщина, сжав её ладони, с болью в голосе прошептала:
— Доченька моя, моя Шуан-Шуан, как ты так исхудала? Это всё из-за отца… Всё он! Наказание — это его дело, но зачем же страдает моя девочка?
Слёзы скатились с её ресниц и впитались в волосы Лю Шуан.
Сейчас это было нечто другое. Не то, что она чувствовала, видя грозного Чишуй Чуна. Эта женщина была мягкой, любящей и искренней. И чувство, как бы она ни старалась, пробивало лёд её новой души. Лю Шуан не могла сказать точно: были ли это её собственные эмоции или оставшиеся отклики прежней хозяйки тела.
У Лю Шуан мелькнуло в памяти, как у смертной матери объятия тоже были такими тёплыми.
— Мама рядом, — прошептала госпожа Цзы, похлопывая её по спине. — Больше не позволю отцу тебя наказывать.
У Лю Шуан защипало в глазах.
Сзади раздался вежливый кашель. Она обернулась.
Перед ней стоял сам Чишуй Чун. Чуть поодаль — Бай Чжуйсюй. Бай Юйсяо, к счастью, не было видно.
Суровый взгляд Чишуй Чуна вызвал у неё тревожный холодок по спине.
Плохо. Очень плохо. Она вдруг вспомнила, что прежняя Лю Шуан всегда прогрессировала медленно, а теперь она вышла из пруда слишком быстро. Госпожа Цзы могла этого не заметить, но вот Чишуй Чун вряд ли упустит.
Он посмотрел пристально и сказал:
— Лю Шуан, иди сюда. Проверим твою духовную силу с помощью камня души.
У него в ладони вспыхнула прозрачная бусина из стекла, светлая, как лёд.
Госпожа Цзы будто что-то вспомнила и подтолкнула Лю Шуан:
— Доченька, иди же! Не стесняйся.
«Этих людей я не одолею, — подумала она. — Один взгляд — и они всё поймут».
Она была в отчаянии. Надо было остаться в пруду подольше! Но теперь уже не отвертишься, придётся положить ладонь.
Сначала стеклянная бусина вспыхнула бледно-голубым, но постепенно её цвет засиял и стал ярко-синим, почти как лазурь.
Пальцы у неё онемели.
И вдруг Чишуй Чун рассмеялся:
— Прекрасно! Прекрасно! Род Чишуй получил наследника!
Лю Шуан опешила.
Он… рад?
В глазах Бай Чжуйсюя тоже отразилось облегчение и улыбка:
— Поздравляю, госпожа наследница. Душа наконец вернулась на своё место.
Одна только Лю Шуан оставалась в полном неведении, сердце её тревожно сжималось от непонимания происходящего.
Госпожа Цзы мягко провела рукой по её волосам и ласково сказала:
— Дом Цзимо славится искусством предсказаний не зря. Когда ты родилась триста лет назад, сам повелитель их мира пришёл поздравить нас, а заодно провёл гадание. Сказал: будет испытание. Если сумеет преодолеть, то душа вернётся на своё место, и тогда Кунсану суждено вновь обрести былое величие.
Однако остальную часть пророчества госпожа Цзы умолчала. Если испытание не будет пройдено, аромат исчезнет, нефрит рассыплется, и род Чишуй навсегда исчезнет из мира.
По этой причине все эти годы дом Кунсан жил в постоянной тревоге, как будто на весах стояла жизнь каждого. Все ждали дня, когда душа унаследует свою полноту.
Лю Шуан отдёрнула руку и почувствовала, как тревога нарастает внутри. Только она знала, что она не та, кем все её считают. Не Чишуй Лю Шуан.
Что это за странная игра? Сон бабочки Чжуан-цзы, или бабочка видит сон о Чжуан-цзы?
Она ломала голову, но ответа не находила.
Госпожа Цзы с нежностью посмотрела на лицо дочери, погладила его и, не сдержав боли, тихо сказала:
— Доченька, как же ты могла быть такой глупенькой… Как ты додумалась проглотить Жемчужину Ложной Внешности? Разве ею можно так просто пользоваться?
— Это была моя вина, — быстро откликнулась Лю Шуан. — Больше не повторится, я клянусь.
— Но теперь… — вздохнула госпожа Цзы, бросая взгляд на главу дома, — вернуть всё обратно будет непросто. Ты должен помочь ей, — обратилась она к супругу. — Она уже осознала свою ошибку.
