Когда Цзун Ин вышла из здания, небо уже затянуло облаками, и солнце скрылось, отбрасывая на тротуар холодную тень, так что перспективы «Синьси» казались ей не более радужными, чем стеклянные фасады его башни.
Она вернулась в «дом», который после школьной жизни в интернате перестал для неё быть настоящим домом, и явилась туда редко, только при необходимости. Сидевшая много лет в этой семье горничная испугалась её внезапного появления, но всё равно, как прежде, воскликнула:
— Сяо Ин, ты вернулась!
Цзун Ин прошла в гостиную, и пожилая женщина, наливая чай, спросила:
— Ты уже поела? Что бы ты хотела? Я приготовлю.
— Всё подойдёт, — ответила она, опускаясь за стол.
Домработница, поправляя на ходу передник и направляясь на кухню, сказала:
— Сегодня никого из них нет дома, я сварила только чуть больше риса. Приготовлю тебе жареный рис.
В просторной гостиной осталась одна лишь Цзун Ин. Солнечные лучи пробивались сквозь окно, рыбы неторопливо колыхали хвостами в прозрачном аквариуме, а густой аромат с кухни мягкой волной проникал в комнату.
Всё напоминало давние годы: Янь Ман была занята в лаборатории, отец в бесконечных приёмах, а она оставалась дома на попечении няни. После школы Цзун Ин садилась за стол, и няня готовила ей миску жареного риса: отвинчивала крышку банки с мясным соусом, клала щедрую ложку на горячий рис, быстро размешивала, и девочка жадно сметала всё до последнего зерна, но чувство голода не уходило, будто в животе зияла чёрная пустота, которую невозможно насытить.
Теперь на столе снова стояло знакомое блюдо, но Цзун Ин ела медленно.
Домработница с тревогой наблюдала за ней:
— Почему ты так похудела? Как бы ни была занята работа, нужно всё же питаться. — И добавила: — А сегодня что привело тебя домой?
Цзун Ин доела, положила палочки и, глядя на пустую пиалу, произнесла:
— Хочу подняться и посмотреть мамино помещение.
Няня вздохнула и мягко сказала:
— Иди.
Цзун Ин поднялась и направилась к чердаку на верхнем этаже.
Когда-то эта комната служила мастерской Янь Ман. Даже дочери туда нельзя было входить без разрешения. После её смерти помещение превратилось в склад, и лишь няня изредка вспоминала о нём, время от времени приходя протереть пыль.
Цзун Ин распахнула косое окно на чердаке. Солнце и ветер с нетерпением ворвались внутрь. В детстве, когда лил дождь, она плотно закрывала это окно, ложилась на пол и читала, слушая, как капли барабанят по крыше, и ей казалось, будто она спит на дне колодца.
Она наклонилась, перебирая ящики в поисках вещей Син Сюэи, но картонные коробки выглядели старыми, давно забытыми, и ни одна не походила на ту, что только вчера могла быть принесена.
В этот момент домработница поднялась с подносом фруктов:
— Вчера мама Цзун Юя принесла сюда целую охапку вещей. Я думала, оставит их тут, даже место освободила, пол тщательно вычистила. А сегодня с утра она всё увезла обратно. Так что зря я тут трудилась.
— Увезла? — переспросила Цзун Ин, выпрямляясь.
— Да, — подтвердила она, протягивая тарелку с фруктами. — С утра забрала, я даже не знаю, что это было.
Вчера привезли, сегодня утром увезли… Неужели это были личные вещи Син Сюэи?
Цзун Ин приняла фруктовую тарелку. Няня, поправив руки на подносе, добавила:
— У меня ещё остались дела, я спущусь. Отдохни здесь немного.
Когда дверь за ней закрылась, Цзун Ин устроилась в кресле и стала есть фрукты. Стоило проглотить несколько кусочков, как знакомая головная боль вернулась. Она достала из сумки маленькую аптечку, проглотила несколько таблеток, затем развернула складное кресло, закрыла дверь и прилегла.
Проснулась она лишь к вечеру. Руки зудели от трёх-четырёх свежих укусов комаров.
Она поднялась, закрыла окно и, бросив взгляд на часы, вздрогнула. Было уже за девять вечера. Удивительно, что няня так и не поднялась её разбудить.
Цзун Ин осторожно прикрыла дверь и стала спускаться вниз. У лестницы она уловила приглушённые голоса.
— Я всё знаю. Все вещи уже перевезены в его апартаменты. Дальше разбирайтесь сами, но не звоните мне больше в ближайшее время, — раздражённо и тревожно говорила мама Цзун Юя.
Цзун Ин дождалась, пока разговор завершится и дыхание собеседницы немного уляжется, и лишь тогда вышла на лестничную площадку.
Женщина обернулась и, увидев её, застыла, поражённая неожиданностью. Домработница не успела предупредить о приезде Цзун Ин, и встреча оказалась совершенно некстати. Неизвестно, слышала ли девушка что-то, а если слышала, то сколько именно. Это сомнение лишало сил для притворства, и вся растерянность отразилась на лице.
Цзун Ин спокойно кивнула ей, будто ничего не произошло, и, не объясняя причин появления, только сказала:
— Я пойду.
Она быстро обула обувь у входа. Домработница выскочила следом и поспешно протянула:
— Сяо Ин, так скоро уходишь? Возьми хотя бы этот соус. Поставишь в холодильник — надолго хватит.
— Не нужно, — отказалась Цзун Ин и направилась к выходу. Но едва она шагнула за порог, как столкнулась лицом к лицу с Цзун Цинлинем, вернувшимся домой.
Тот был явно в ярости. С первых слов он набросился на неё:
— Сегодня ты была в компании?
— Да, — спокойно ответила Цзун Ин.
— Когда акции были у тебя, интереса к делам компании не проявляла. А стоило их сбросить, вдруг потянуло туда?
— Я пошла проверить кое-какие вещи.
— Проверить, кто убил твою мать?
— Нет, — она глубоко вдохнула. Но в этот миг в кармане завибрировал телефон. Цзун Ин достала его и нажала кнопку ответа.
Цзун Цинлин неожиданно взмахнул рукой и выбил аппарат из её пальцев.
— Ты что, с ума сошла? — выкрикнул он. — Лезешь в компанию, чтобы подтверждать слухи? Хочешь разнести на весь офис, будто это я убил Янь Ман?!
