Сюэ Сюаньцинь сжимала в ладони телефон и молчала.
Офицер Цзян, заметив, как она плотно прижала губы и не произнесла ни слова, взял аппарат из её рук, подолгу вглядывался в экран, а затем тяжело вздохнул и передал телефон коллеге, который вёл протокол.
Полицейский тщательно вносил каждую фразу, после чего спросил у офицера Цзяна, нужно ли продолжить допрос. Тот покачал головой. Тогда сотрудник подключил переносной принтер и нажал кнопку печати.
Когда стрекотание механизма смолкло, офицер Цзян поднялся, взял только что распечатанный документ, внимательно его просмотрел и, наконец, протянул Цзун Юю:
— Прошу внимательно ознакомиться с протоколом. Убедитесь, что всё соответствует фактам. Если возражений нет, подпишите здесь и оставьте отпечаток пальца.
У Цзун Юя, словно прорвало плотину. Слёзы хлынули ручьём, подушка мгновенно промокла, а показатели на мониторе приблизились к критической отметке. Офицер Цзян с протоколом в руках застыл, не решаясь подать документ ближе, ожидая, когда тот сможет его принять.
В отличие от сдержанного напряжения внутри палаты, в коридоре царила мучительная, изматывающая тревога.
Син Сюэшу, связавшись с адвокатом, вновь и вновь звонила Люй Цяньмину, но все попытки оказывались тщетными.
Телефон секретаря Шэня был выключен, сам Люй Цяньмин словно канул в воду, и её паника достигла предела. Оставалось лишь упорно и без конца набирать его номер, потому что другого выхода она не видела.
Она набрала уже не меньше двадцати раз, и как раз тогда, когда её терпение иссякало окончательно, в трубке прозвучало холодное, отстранённое:
— Алло.
Всё накопившееся в груди отчаяние хлынуло наружу. Лицо побледнело, пальцы задрожали, и она, задыхаясь, спросила:
— Полицейские сейчас в палате у Сяо (маленького) Юя! Зачем они снова пришли? Почему я не могу дозвониться до Шэнь Кая? Вы что-то сделали, и вас разоблачили?!
Голос Люй Цяньмина прозвучал раздражённо, с явным упрёком:
— Госпожа, неужели вы путаете? Это ваш сын навёл полицию. Разве я не предупреждал вас, не подпускайте его к Цзун Ин? Всё можно было решить, если бы вы спокойно ждали. А теперь полный хаос. Вы довольны?
Эти слова обожгли её сильнее, чем холодное безразличие. Смятение мигом сменилось яростью. Мышцы лица дёрнулись, и она, не выбирая выражений, выкрикнула:
— Ты ещё смеешь винить меня?! Если бы не твои клятвы, что сердце Цзун Ин в любом случае достанется Сяо Юю, я не оказалась бы сейчас в таком тупике! Раз дело зашло так далеко, слушай внимательно: если Сяо Юю в итоге не сделают операцию, то никому из нас не будет пощады! Хорошенько вспомни всё, что вы натворили!
Договорив на одном дыхании, она стиснула зубы, грудь её тяжело вздымалась, а лицо стало мертвенно-бледным; пряди волос упали вдоль висков.
В трубке раздался короткий сигнал. Он резко оборвал разговор. Остался лишь сухой, неумолимый гудок.
Син Сюэшу прижала ладонь к губам, пытаясь унять дрожь и хоть немного восстановить дыхание. Едва она подняла взгляд, как заметила в нескольких шагах Цзун Цинлина.
Её зрачки расширились, тело отшатнулось назад, пальцы мертвой хваткой сжали телефон.
Цзун Цинлин подошёл ближе и остановился перед ней. Его лицо потемнело, выражение стало мрачнее некуда.
Он посмотрел на неё сверху вниз и глухо спросил:
— С кем ты разговаривала?
Голос мужчины звучал без эмоций, но в нём ощущалось тяжёлое давление.
Син Сюэшу отвела глаза, невольно подняла руку, пригладила выбившуюся прядь у виска и, стараясь изобразить спокойствие, ответила:
— Я ни с кем не разговаривала.
Когда её охватывало волнение и страх, она всегда тянулась к волосам и сжимала их пальцами. Это была привычка, выработанная за долгие годы.
Цзун Цинлин протянул ладонь, требуя телефон.
Син Сюэшу инстинктивно отдёрнула руку, но он крепко перехватил её запястье. В тот самый миг, когда он уже собирался вырвать аппарат силой, в коридоре раздались быстрые шаги: лечащий врач с двумя медсёстрами, выбежав из зала дистанционного наблюдения, подскочили к двери и, не обращая внимания на их борьбу, громко забарабанили кулаком:
— Немедленно откройте!
Оба — и Син, и Цзун — растерянно обернулись. В палате к двери поспешила Сюэ Сюаньцинь и распахнула её.
— Вы слишком задержались! — сурово произнёс врач. — Состояние больного крайне тяжёлое. Прошу вас покинуть палату немедленно!
Не дав возразить, он рывком вытянул Сюэ Сюаньцинь наружу, а в комнате тем временем нарастающий тревожный сигнал мониторов звенел всё громче. Медсёстры мягко, но решительно вывели остальных полицейских.
Дверь снова закрылась, и внутри началась спешная суета, тогда как в коридоре воздух потяжелел от скрытого напряжения.
Сюэ Сюаньцинь смотрела на Син и Зуна с откровенной настороженностью и отвращением. Двое полицейских терзались мыслью, что допрос так и остался незаконченным. Цзун Цинлин, получивший звонок от адвоката, нахмурился ещё сильнее и перевёл взгляд на протокол в руках офицера Цзяна. Син Сюэшу же не успела прийти в себя после ссоры и теперь, охваченная новой волной ужаса за жизнь Цзун Юя, так же, как и Цзун Цинлин, пыталась угадать, что именно зафиксировали в этих злополучных строках.
Электронные часы в коридоре показывали 10:11 утра, когда в больницу прибыла Цзун Ин.
Оставив машину на стоянке, она раскрыла зонт с напечатанными цифрами «9.14» и символом ленты Мёбиуса, и, пробираясь сквозь затяжной дождь, вошла в корпус для госпитализации.
Закрыв зонт и войдя в лифт, она сперва собиралась направиться к Шэн Цюши, но словно чья-то невидимая рука заставила её нажать кнопку двадцатого этажа.
На каждом уровне кто-то входил и выходил, и только на самой вершине она осталась одна. Двери разъехались, и, едва она шагнула наружу, десятки взглядов обратились на неё.
Цзун Ин явно не ожидала подобного.
Она замерла с зонтом в руке, а за её спиной двери лифта сомкнулись. Лишь Сюэ Сюаньцинь поспешила к ней навстречу и без слов крепко обняла.
Прошло три долгих секунды, и Сюэнинь, склонившись к уху подруги, прошептала:
— Приготовься. Но не бойся, я рядом.
Цзун Ин подняла глаза и посмотрела в сторону палаты.
В этот момент дверь распахнулась, и врач, снявший маску, вышел в коридор.
Син Сюэшу сразу подскочила к нему:
— Ну как?!
Он нахмурился и ответил сдержанно:
— Состояние крайне нестабильное и совсем неутешительное.
