Никто не знал, как долго они слушали эту запись.
Хрупкое тело Син Сюэшу пошатнулось, будто вот-вот обмякнет и рухнет на пол.
Цзун Цинлин удержал её за плечо одной рукой и перевёл взгляд на Цзун Ин, стоявшую у распахнутой двери.
С того дня, когда они поссорились на вилле и разошлись врагами, отец и дочь не обменялись ни словом. Оказавшись лицом к лицу в этом тесном коридоре, оба ощущали, как в их груди поднимается страшная волна. Тонкая оболочка молчания готова была разорваться, и первой заговорила Цзун Ин.
— Скажи только одно, — её голос звенел холодом в тишине коридора, — смерть мамы связана с тобой или нет?
Каждое слово она произнесла отчётливо, раздельно, и от этого звучало оно особенно тяжко.
Цзун Цинлин сжал кулаки, дыхание его стало рваным, ноздри судорожно раздувались. Он несколько раз открывал рот, чтобы ответить, и снова умолкал. Наконец, когда слова всё же сорвались, зубы у него стучали от напряжения:
— При чём тут я? Разве я не говорил тебе? Не копайся в этом!
Он годами внушал себе, что Янь Ман ушла из жизни потому, что была душевнобольной. Прошли годы, и хотя сомнения иногда поднимались, удобнее было верить в версию о самоубийстве, чем смотреть в лицо правде. Теперь, когда запись пролила свет на происшедшее, пришлось бы признать не только то, что Янь Ман не покончила с собой, но и то, что все эти годы он сознательно обманывал себя, лишь бы жить спокойно.
«Она была больна. Её смерть — её выбор. Я ни при чём, я не хочу знать больше».
Цзун Ин внимательно следила за каждым его движением, за каждой тенью, пробегающей по лицу. Минуту спустя она опустила глаза, в них промелькнула горечь.
Все её догадки, копившиеся годами, оказались опрокинуты. Сначала его лицо исказило изумление, затем вспыхнула злость, потом он попытался уйти в отрицание… но только не в раскаяние.
Он мог и не быть причастным к самой трагедии, но истина о Янь Ман всё равно была раскрыта. И он встретил её без сострадания, без боли — лишь с гневом, который скрывал нежелание принять факты, и со стремлением отмежеваться. Вот она, подлинная холодность и бесчеловечие.
Больше спрашивать было не о чем. Цзун Ин отступила в сторону, но вдруг обернулась:
— А подлог данных тоже к тебе не имеет отношения?
Вопрос попал в самую рану. Цзун Цинлин взорвался:
— Да что ты понимаешь?!
— Я действительно мало что понимаю, — холодно ответила Цзун Ин, бросив на него взгляд, — но знаю одно: если бы вы не фальсифицировали ради выгоды, мама была бы жива.
В этот момент Сюэ Сюаньцинь подошла и прикрыла дверь, заслонив Цзун Ин собой. Её взгляд скользнул по Син Сюэшу, которая в полубреду шептала:
— Этого не может быть… это неправда…
Сюэ Сюаньцинь произнесла твёрдо:
— Если бы не тот пакет наркотиков, который Люй Цяньмин сунул Син Сюэи, Цзун Юй не стал бы паниковать, не стал бы лезть проверять. Не случилось бы аварии 23 июля, и Син Сюэи остался бы жив. А ты всё это время продолжала верить Люй Цяньмину, отдавая ему и акции, и вещи, оставшиеся после брата. Жаль тебя.
Она подняла глаза и посмотрела прямо на Цзун Цинлина:
— Советую выяснить, какие отношения связывают эту госпожу Син и Люй Цяньмина. Но даже в отчаянной попытке спасти сына не стоит доходить до того, чтобы ради этого замышлять пересадку чужого живого сердца.
Сказав это, Сюэ Сюаньцинь решительно закрыла дверь конференц-зала.
Между семьями Цзун и Люй годами копилась вражда. Цзун Цинлин уже насторожился, когда услышал телефонный разговор Син Сюэшу, и намеревался разобраться позже, дома, но слова Сюэ Сюаньцинь вырвали его из оцепенения. В тот миг, пока дверь захлопывалась, он выхватил у Син Сюэшу телефон, лихорадочно перелистал записи и, спустя несколько секунд, с налитыми кровью глазами выкрикнул:
— Что ты наделала?!
Лишившись опоры, Син Сюэшу обессиленно осела прямо на пол коридора. Задрав голову, она сквозь слёзы выкрикнула, прерываясь:
— Сяо Юй в таком состоянии, а ты… ты сам что сделал?! Ты ни о чём не заботишься! Что мне оставалось? Что я могла… что я могла?!
В комнате царила тяжёлая тишина. Четверо внутри не произнесли ни слова. Снаружи же разгорелась перебранка, затем смолкла. Раздался звонкий удар. Телефон с грохотом упал на пол, следом послышались торопливые шаги. Потом остались лишь приглушённые рыдания. Цзун Цинлин, бросив телефон, даже не оглянулся на обезумевшую от горя Син Сюэшу и ушёл.
Офицер Цзян тяжело вздохнул, но вмешиваться в семейную драму на глазах у Цзун Ин не решился. Он лишь поднялся, налил стакан воды и подал ей:
— Выпей немного.
Из-за двери всё ещё тянулся плач. Цзун Ин смотрела на неё, не шелохнувшись.
Сюэ Сюаньцинь взяла стакан вместо неё. Она уже подбирала слова, как бы лучше начать разговор, но в этот момент телефон в её руке завибрировал. На экране высветилось: «Сяо Чжэн».
Сюэ Сюаньцинь ответила. На том конце кто-то скороговоркой всё выложил, и лишь в финале она коротко произнесла:
— Поняла. Продолжай следить. — После чего отключилась.
— Что-то по линии управления? — спросил офицер Цзян.
Она кивнула:
— Шэнь Кай задержан.
Цзун Ин повернулась к ней:
— Шэнь Кай?
— Да, — подтвердила Сюэ Сюаньцинь . — Проверили отпечатки на пакете с наркотиками и на фотографиях. Они не принадлежат Люй Цяньмину, это следы его секретаря Шэнь Кая. — Она убрала телефон, задумалась и прибавила: — Люй Цяньмин уже начинает действовать. Хочет подставить секретаря, чтобы самому выйти сухим, но, чтобы пожертвовать пешкой ради спасения фигуры, надо, чтобы пешка согласилась лечь под удар. А Шэнь Кай не из простых. Даже если он решит взять вину на себя, против него висит слишком много: поджог, наркотики, торговля органами, дело твоей матери. Стоит хоть по одному пункту предъявить доказательства, и Люй уже не уйдёт. К тому же Син Сюэшу теперь в ссоре с ним. Собачья свалка будет громкая.
Офицеру Цзяну стало душно. Он распахнул окно. Влажный прохладный ветер ворвался внутрь, трепал протоколы на столе, заставив их шелестеть.
Телефон Сюэ Сюаньцинь снова завибрировал. Она бросила взгляд на экран, хотела было сбросить вызов, но всё же ответила. На том конце настаивали, чтобы она срочно приехала на место происшествия. Она устало сказала:
— У меня тут дела. Может, пошлёте Сяо Цуя вместо меня?
— Сяо Цуй тоже на выезде. Адрес сейчас сброшу. Подключайся, жду.
