На стыке зимы и весны Цзун Ин уловила смутные намёки.
Шэн Цинжан, кажется, готовился к дальней поездке.
После Нового года Цзун Ин вернулась к работе, снова увязла в делах и редко удавалось уйти с дежурства вовремя. В один из редких вечеров, когда она пришла домой к ужину, поев вместе с Цинжаном, она устроилась на диване. Цзун Ин раскладывала бумаги и набирала текст диссертации. И вдруг, сквозь лёгкий шум в комнате, до неё донёсся голос с балкона. Повернув голову, она увидела, как ветер колышет занавеску, а за ней, прислонившись к перилам, Шэн Цинжан разговаривает по телефону. Левой рукой он опёрся на поручень, под запястьем придавил блокнот, а в правой держал ручку и время от времени делал пометки.
Над городом уже легла густая тьма, и лишь далекие огни мерцали в чёрной завесе. С балкона тянуло холодом, температура, верно, не поднималась выше десяти градусов. Но Шэн будто вовсе не ощущал ни ветра, ни постороннего взгляда. Он был сосредоточен только на записи.
Цзун Ин не знала, с кем он говорит, и ещё меньше понимала, что замышляет, поэтому продолжала стучать по клавишам, сочиняя аннотацию: High falling is one of the most common types… В этот момент Цинжан закрыл за собой балконную дверь, убрал телефон и вошёл в комнату.
Прерванный холодный поток мгновенно стих. Цзун Ин печатала дальше, но её пальцы ощутимо замедлились. Глаза словно были прикованы к экрану, однако всё внимание невольно скользило вслед за Шэном, когда тот направился в кабинет.
Там он пробыл недолго. Через полминуты он вышел с целой стопкой книг, аккуратно положил их на журнальный столик, после чего отправился на кухню. Вскоре по дому разлился сладковатый, тёплый аромат. Он варил фруктовый чай.
Цзун Ин приподнялась и наклонилась вперёд, чтобы рассмотреть стопку.
Сверху лежал учебник стандартного китайского, издание для школьников, с яркой картинкой на обложке. Старомодный господин, не учивший современный пиньинь, но завидовавший скорости набора в этой системе, решил начать с азов. Это было смешно и трогательно.
Однако под детской книжкой скрывался том под названием «Классические проекты и критика системы ханьюй пиньинь». Явно не для начинающих, но очень в духе педантичного исследователя Шэна, привыкшего докапываться до истоков.
А ещё ниже «Введение в финский язык».
Учебники по пиньиню объяснимы, но финский?
Цзун Ин прищурилась. В тот миг на лежавший рядом телефон пришло уведомление. Отправитель — Сюэ Сюаньцинь. Сообщение:
«Только что кинула тебе ссылку на инструкцию, как покупать билеты на VR в Финляндии».
Сразу следом ещё одно:
«Но предупреждаю: у Цзун Ин частный загранпаспорт не у неё на руках, придётся подавать через управление».
Цзун Ин едва успела прочитать, как экран погас.
Шэн Цинжан вернулся с чайником и налил напиток в кружки. Она взяла одну, сделала вид, что ничего не заметила. Лишь когда он опустился на другой конец дивана, Цзун Ин как бы невзначай произнесла:
— Кажется, только что пришло сообщение.
Шэн Цинжан в последнее время почти всё время проводил в библиотеке, поэтому телефон держал на беззвучном. Услышав её слова, он сразу разблокировал экран и увидел письма Сюэ. Его губы чуть дрогнули. Цзун Ин, будто ничего не произошло, вновь уткнулась в экран ноутбука, листая материалы, и спокойно отпивала чай.
«Финский язык… билеты… паспорт», — всё связалось в её голове в чёткую цепочку.
Бедняга Шэн явно недооценил нынешние формальности. Одним росчерком пера за границу супругу не увезёшь. Сюэ Сюаньцинь своим невинным напоминанием разрушила главную тайну, ведь именно от Цзун Ин он собирался всё скрыть.
А если тайна раскрыта, какой же это сюрприз? Шэн Цинжан, нахмурившись, смотрел на экран. В душе он колебался: менять ли план на внутренний маршрут? Там всё просто — достаточно паспорта гражданина, но куда хотелось бы поехать Цзун Ин? Он не знал. Лишь одно было ему достоверно известно: она мечтала о Лапландии. Он видел, как она смотрела документальные фильмы, и слышал от Сюэ Сюаньцинь, что у неё действительно были такие планы. Поэтому, узнав, что молодожёнам дали ещё несколько дней к отпуску, он с головой ушёл в подготовку. Мужчина впервые столкнулся с «туристическими сайтами», «системами бронирования», с сотней новых слов и понятий. Он прочитал десятки путеводителей и даже составил вполне приличную программу.
Но что толку в самой изящной программе, если её невозможно воплотить? Всё остаётся лишь на бумаге.
Шэн Цинжан сидел на другом конце дивана, колебался и собирался уже открыть свои планы, когда Цзун Ин вдруг закрыла ноутбук, подняла чашку и спокойно спросила:
— Ты боишься холода?
Он растерянно вскинул голову, не понимая, к чему это, но Цзун Ин, словно не заметив его заминки, продолжила:
— Если не боишься, поехали в Арктику. В Лапландию. Хочешь вместе?
Слова эти прозвучали для него совершенно неожиданно.
Она же улыбнулась, поставила чашку на столик и, видя его молчание, переспросила:
— Разве ты не хочешь туда?
Шэн только тогда опомнился и понял, что она уже обо всём догадалась.
Так поездка в Лапландию стала окончательно решённым делом.
Жизнь потекла по-прежнему: Цзун Ин уходила на работу, а Шэн Цинжан почти всё время проводил в библиотеке, иногда подрабатывал переводами с французского, а остальное посвящал подготовке к их путешествию.
