Он проводил её наверх. Уже на пороге она обернулась:
— Господин Шэн, вы тоже должны отдохнуть.
— У меня ещё есть дела, — он чуть отвернул лицо, но не сумел скрыть лёгкой смущённости от её внезапной заботы. — Я скоро уйду, но вечером вернусь за вами.
Она промолчала. Тогда он твёрдо повторил:
— Я обязательно приеду.
Цзун Ин закрыла дверь и рухнула на постель. Для неё, привыкшей к дежурствам, заснуть днём было делом обычным.
Дневной сон всегда приносил с собой кошмары. Ей снились мрачный день рождения и провалившаяся операция. Проснувшись, она вся покрылась холодным потом, сердце билось слишком быстро. Она стиснула зубы, прижала ладонь к груди и заставила себя глубоко дышать, пока не пришла в себя. Лишь тогда заметила, что небо за окном уже потемнело.
Она поднялась и отворила северное окно. Ветер стих, ураган, похоже, и вправду отступил, а знойное лето снова готовилось обрушиться на город.
Вдруг по коридору второго этажа разнёсся плач ребёнка, и сразу вслед за этим грянул голос второй сестры:
— Зачем в дом тащить всякую нищету, непонятно откуда взявшуюся?! Это ведь тот мальчишка, что утром пришёл с доктором Цзун? И вы ещё сговорились скрывать это от меня?!
— Что значит «непонятно откуда»?! — Цинхуэй прижала младенца одной рукой, а другой заслонила испуганного мальчика. Её юное лицо вспыхнуло гневом. — Это уже классовая дискриминация!
— Шэн Цинхуэй! Сегодня впустишь чужих в дом — завтра они обчистят твои шкатулки! Не веришь? Проверим! — старшая сестра говорила с напором человека, повидавшего штормы, и заключила: — Немедленно выстави их вон!
Мальчишка от её слов весь сжался, попятился, с трудом сдерживая слёзы, и, едва выговаривая слова, умоляюще прошептал:
— Я… я уйду… только, пожалуйста… спасите моего брата…
Сердце Цинхуэй разжалобилось. Она опустила глаза на младенца в своих руках, затем подняла голову и с упрямством ответила сестре:
— Ребёнок слишком слаб. Если выгнать его, он может не выжить!
Но вторая сестра оставалась непреклонной, голос её звенел жёсткостью:
— Ты, избалованная молодая госпожа, живущая за счёт семьи, ничего не знаешь о жестокости мира. Всё твоё понимание жизни — наивность, которой ты питаешься вместо хлеба!
Не успела она договорить, как снизу позвали:
— Вторая госпожа, господин приехал!
Сестра метнула грозный взгляд на Цинхуэй и приказала:
— В городе есть приют, он для того и построен. У тебя три дня, чтобы отвести их туда.
Сказав это, она стремительно спустилась вниз. Цинхуэй, всё ещё охваченная гневом, стояла с детьми в коридоре. Настолько она была поглощена спором, что даже не заметила, как открылась дверь комнаты Цзун Ин.
Когда ярость немного улеглась, врач тихо произнесла:
— Мне очень жаль.
Цинхуэй быстро отвела разговор в сторону:
— Доктор Цзун, посмотрите на него. Скажите, разве его состояние не опасно?
Цзун Ин подошла и внимательно осмотрела младенца. Цинхуэй не сводила глаз с её лица, надеясь по мимике угадать вердикт, но выражение врача оставалось неизменным, спокойным и строгим.
— Немного ослаблен, — наконец сказала она.
— И что же делать? — нахмурилась Цинхуэй.
Цзун Ин промолчала, но, подняв глаза, увидела Шэн Цинжана, только что вошедшего с улицы. Был ранний вечер, и на этот раз он пришёл точно в срок.
Она повернулась к Цинхуэй:
— Отведи их отдохнуть. Я позже сама подойду. — Затем она открыла дверь шире, приглашая Шэн Цинжана войти.
Цинхуэй поспешно увела детей наверх. Цзун Ин опустилась на диван и предложила Шэну присесть напротив.
Он пришёл за ней, чтобы отвезти в квартиру, но она сказала:
— Мне нужно остаться здесь на ночь. — Она сделала паузу и добавила: — Обещаю, я не выйду из дома. Дождусь тебя.
Состояние старшего брата было слишком нестабильным, а нынешняя ночь могла оказаться решающей. К тому же доверить грудничка неопытной Цинхуэй было рискованно — его нужно было присматривать. Она не стала объяснять это словами, но Шэн Цинжан понял и без пояснений.
Он не нашёл причин возражать и после долгой паузы произнёс:
— Хорошо. Завтра я приеду за вами.
Цзун Ин кивнула и продолжила:
— Но мне нужно попросить тебя ещё об одном.
— Слушаю.
— Дай бумагу и ручку.
Он достал из портфеля блокнот и перьевую ручку, снял колпачок и протянул ей.
Цзун Ин склонилась над низким столиком и быстро написала список: детская смесь, бутылочка, два лекарства… В конце приписала ещё смену одежды.
— Рядом с моей квартирой есть больница. Там магазин работает до полуночи, а рядом круглосуточная аптека. Всё это можно купить там.
С этими словами она открыла кошелёк, но внутри оказалось лишь несколько мелких купюр. Тогда она вынула банковскую карту и положила на стол:
— На кассе можно расплатиться ею.
Шэн Цинжан видел, как она пользовалась картой в гостинице «Пуцзян».
— Понимаю, — кивнул он.
— Значит, пароль тебе тоже известен, — добавила она, подвигая карту ближе.
— Почему именно эта цифра? — тихо спросил он.
— Когда-нибудь расскажу, — быстро оборвала она, не желая трогать болезненные воспоминания. Затем подняла глаза: — Пока меня не было, ничего серьёзного не произошло?
— В квартире я встретил госпожу Сюэ.
Цзун Ин опустила ресницы, но не удивилась:
— Она оставила у себя мои ключи?
— Да.
— Ты ел или пил то, что она принесла?
— Выпил стакан воды.
— А стакан? Она забрала его?
— Что? — Шэн Цинжан вдруг вспомнил бумажный пакет, который Сюэ Сюаньцинь унесла с собой. — А это важно?
Он не подозревал о сборе отпечатков или анализах ДНК. Его настороженность к таким вещам отсутствовала.
Цзун Ин помолчала, а потом глухо сказала:
— Ничего. Не имеет значения.
Она уже собиралась подняться, чтобы проверить состояние больного, как вдруг Шэн Цинжан остановил её:
— Есть ещё одно.
Она снова села:
— Говори.
— Звонил адвокат по фамилии Чжан. Сказал, что встречу, назначенную на среду, нужно перенести на субботу. Он просил твой ответ.
Взгляд Цзун Ин сразу стал ледяным, пальцы, лежавшие на подлокотнике, нервно дёрнулись. Спустя минуту она спросила:
— И больше ничего?
Шэн Цинжан поколебался, но всё же сказал правду:
— Он упомянул, что тебе, возможно, нужно составить завещание.
