В глазах Шэн Цинжана Цзун Ин оставалась загадкой: внешне проста, но вся из тайн.
Она действовала решительно, говорила прямо, редко прибегала к хитростям; в её поступках чувствовалась почти детская одержимость, однако о её прошлом он знал крайне мало, даже несмотря на то, что видел многие её личные вещи.
Ему было известно, чему она училась, он догадывался о её профессиональных интересах, но никак не мог понять, почему на старых фотографиях улыбка девушки внезапно исчезла и больше никогда не возвращалась. Ещё труднее было осознать, зачем человек её лет задумывается о завещании.
Наверное, слишком явное любопытство проскользнуло в его взгляде, потому что Цзун Ин, встретив его глаза, сама ответила на невысказанный вопрос.
— Почему завещание? — тихо произнесла она. — На всякий случай.
Её голос звучал ровно, но в нём слышалась несокрушимая решимость. Стало ясно, что она вовсе не безрассудная и не наивная. Всё её поведение свидетельствовало о том, что она умеет продумывать шаги, осторожно и обдуманно взвешивая каждую возможность.
Закончив, она открыла телефон. На экране — пятнадцать процентов заряда, ни единой полоски сигнала, и чётко высветившееся время: 16 августа, девятнадцать ноль-ноль.
— У нас остаётся три часа. Лучше возвращайся в квартиру как можно скорее — так будет надёжнее, — сказала она и тут же выключила телефон. — Я сменила замок, но в прихожей, в шкафчике, оставила для тебя запасной ключ.
Казалось, она уже спокойно приняла тот «груз проблем», что он невольно привнёс в её жизнь, и начала приспосабливаться к абсурдным обстоятельствам, как будто это и есть её новая реальность.
Шэн Цинжан заметил, как она достала из смятой пачки последнюю сигарету Black Devil. Чёрная с золотом бумага была вся в заломах, она держала её двумя пальцами за оба конца, медленно крутила, но так и не поднесла к губам. Он неожиданно протянул ей коробок спичек, а сам аккуратно убрал сигарету и её записи в портфель, поднялся и направился к двери.
Когда он уже почти вышел, Цзун Ин подняла голову и, не задумываясь, сказала:
— Спокойной ночи, господин Шэн.
Сердце, измотанное бессонницей, будто на мгновение сбилось с ритма. Никто прежде не замечал его усталости и не желал ему доброго сна. Он не знал, как реагировать, и, не найдя лучшего выхода, опустил голову и поспешил уйти, торопясь вернуться в квартиру на улице № 699.
К десяти вечера он действительно нашёл в шкафчике ключ, оставленный ею, и вышел на улицу.
Жаркий дневной воздух почти рассеялся, оставив лёгкие струйки тепла в ночном ветре. Было свежо, приятно, и город сиял огнями. Светлые ряды фонарей напоминали о мирном времени, когда электричество было в изобилии. Щирокие платаны лениво шелестели листвой на лёгком восточном ветру; прохожие и машины двигались спокойно, каждый по своей дороге; лавки на углах продолжали работать, не думая ни о грабежах, ни о панике. Всё это выглядело как картина мира, недостижимого в военные годы.
Свернув направо, он вошёл в ворота больницы. Мимо с завыванием пронеслась скорая помощь, и он инстинктивно остановился. У главного входа затормозило такси.
В памяти всплыло первое знакомство с Цзун Ин — тоже в машине, тоже у этого здания. Тогда он впервые оказался в этой больнице лишь из-за случайной встречи. Он помнил, как после её выхода такси уехало, а он сам вскоре вернулся обратно, но уже не застал её. Шэн Цинжан собирался отправиться домой, но вдруг разразился ливень. Пришлось раскрыть оставленный ею зонтик с цифрами «9.14» и изображением ленты Мёбиуса, и под ним уйти прочь. Он тогда не знал, что Цзун Ин смотрела на него сверху из окна.
Очнувшись от воспоминаний, Шэн Цинжан быстро направился в аптеку. Холодный белый свет, шумящий кондиционер, терпкий запах травяных настоек. За прилавком старый аптекарь в белом халате, лениво листавший журнал. Услышав шаги, он опустил очки на кончик носа и взглянул поверх стёкол:
— Какое лекарство нужно?
Шэн Цинжан, опасаясь ошибиться, молча протянул ему список, написанный рукой Цзун Ин.
Старик снова подвинул очки, прищурился, разобрал надпись и только потом достал из-за стойки две коробки.
— В доме, значит, новорождённый? — сказал он.
Шэн Цинжан кивнул и протянул банковскую карту.
Аптекарь нахмурился:
— На несколько десятков юаней ещё и картой платить? Разменять мелочь нет?
В кошельке у него были лишь фаби1, и пришлось смущённо сказать:
— Извините, наличных нет.
- Фаби (法币, fǎbì) — официальная валюта Китайской Республики в годы войны. ↩︎
