На следующее утро Чэнь Кай поднялся рано и, как всегда, принялся за чтение. А вот Юйцзи, напротив, спала до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над крышей. Проснувшись, она вновь обратилась в человеческий облик и с места в карьер принялась требовать угощения, не забыв при этом прицепиться к Чэню с просьбой:
— Научи меня читать! И рисовать тоже хочу!
Полмесяца пролетели, как один миг. За это время Юйцзи заметно округлилась. Щеки её налились краской, глаза засветились весёлым блеском. Она была полна жизни.
В тот вечер, когда за окнами давно стемнело, Юйцзи, уютно устроившись за столом, щёлкала семечки и, прищурившись, обратилась к Чэню, сидевшему с книгой:
— Эй, налей мне чаю!
Тот не удержался от смеха:
— Слушай, обычные духи или демоны, если уж их кто спасёт, хоть чем-то стараются отблагодарить. А ты? Не только не уходишь, так ещё и хозяйничаешь как полноправная госпожа! То принеси, то подай, то постирай, то покорми…
Юйцзи беззаботно фыркнула:
— Ну я хоть и в облике человека, но ходить долго мне по-прежнему трудно. Так что помощи от меня в быту совсем немного. Но если ты всерьёз ждёшь от меня благодарности, могу ведь и всей душой тебе отплатить… Вон ты ведь до сих пор не женат.
Чэнь тут же замахал руками:
— Не женат, это правда, но сердце моё уже отдано. Ты хоть и не человек, но выглядишь как девушка, а мы с тобой — мужчина и женщина под одной крышей. Это всё же не совсем прилично. Давай так: я признаю тебя своей младшей сестрой, а ты зови меня старшим братом. До Восточного моря путь неблизкий, а у тебя нет ни сил, ни знаний, чтобы вернуться самой. А если попадёшься кому-нибудь на глаза, вновь станешь чьей-то диковинкой. Я столько раз спрашивал, что ты собираешься делать дальше, так ты и слова путного не сказала.
— Что, ты меня выгоняешь? — Юйцзи надулась. — Пусть я тут и ем, но ведь по ночам свечи не жгу, свечусь сама! Так что ты ещё и экономишь на масле!
Чэнь Кай только рассмеялся. Он смотрел на её капризно-доверчивое лицо и чувствовал, как в сердце его всё сильнее просыпается мягкость, нежность. Что-то сродни братской привязанности, но гораздо глубже.
— Может, ты хотя бы письмо домой напишешь? Вдруг найдутся те, кто сможет забрать тебя?
Юйцзи закатила глаза:
— Старший брат явно перечитал всяких книжек про духов и принцесс. Я ведь не какая-то знать, просто обычная рыбка. Жила в реках, озёрах, морях, однажды стала духом, прожила больше века, а родных давно нет. Хочу быть там, где мне спокойно. А у тебя тепло, есть с кем поговорить, и кормят хорошо. Ну и зачем мне куда-то уходить?
Чэнь серьёзно кивнул:
— Но ты всё же будь осторожна, не шастай по улицам. Если кто-нибудь тебя увидит, беды не миновать. И ещё иногда ко мне заходит Жоши. Тебе нужно быть особенно осмотрительной.
Юйцзи с любопытством приподняла бровь:
— Жоши — это и есть та девушка, о которой ты мне говорил?
— Да, — ответил он.
— А когда свадьба?
На его лице появилась тень. Между ним и Жоши давно вспыхнула искренняя привязанность, но у неё не осталось родителей. Всем заправлял её брат, Лю Юаньмин. А его Чэнь знал как облупленного. Тот был человеком расчетливым, любил богатство и стремился выгодно выдать сестру замуж. И ясно, что бедняк вроде него — не лучший кандидат.
Юйцзи увидела, как он нахмурился, но не стала больше расспрашивать. Она лишь зевнула и неспешно уплыла в чашу, свернувшись на дне клубочком.
С тех пор Чэнь стал работать с ещё большим усердием. По ночам он писал картины на продажу, днём ходил по рынкам, а в редкие свободные часы готовился к императорскому экзамену. К тому же дома его ждала озорная рыбка, требовавшая заботы. От усталости и недосыпа он, в конце концов, слёг с жаром.
Пришлось Юйцзи превратиться в девушку, бегать по улицам, искать врача, покупать лекарства, варить отвары. Она измоталась так, что к вечеру с трудом держалась на ногах. Из целого ведра воды, что он оставил, почти ничего не осталось. Всё выпила Юйцзи, пока суетилась.
На следующее утро, уже в образе рыбки, она мирно дремала в чаше, когда вдруг раздался стук в дверь. Подплыв к краю, она с любопытством взглянула и увидела, как в комнату входит девушка в зелёном. Та была изящной, хоть и не ослепительной. Лицо её скорее приятное, чем красивое.
Юйцзи следила за ней. Та бросилась к больному Чэню, сварила ему кашу, аккуратно взбила подушки, намочила полотенце и принялась бережно протирать ему лицо. Каждое её движение было полным ласки и участия, и в её глазах сквозила глубокая, кроткая нежность.
«Вот она, та самая? — подумала Юйцзи, чувствуя странное покалывание под жабрами. — И что в ней такого? Я по всем статьям лучше…»
Чэнь открыл глаза, заговорил с Жоши, и в его взгляде было столько тепла, что рыбке стало немного не по себе. Пусть он и был бледен, но счастье в голосе говорило само за себя. Между ними было нечто невидимое, но сильное. То, что Юйцзи не могла объяснить и тем более разрушить.
Когда Жоши ушла, Юйцзи вновь стала девушкой и молча села рядом с Чэнем.
— Она сказала, что её брат хочет выдать её за Ху Ваня, — сказал он, хмуро глядя в потолок. — Предложила мне поторопиться с предложением, пока не поздно.
Юйцзи неожиданно вспыхнула:
— Так иди! Чего тянешь?!
Чэнь лишь печально покачал головой:
— Это слишком сложно… — Потом, взглянув на неё, он спросил: — Это ты вызвала врача? Сбегала за лекарствами?
— Конечно я! — фыркнула Юйцзи. — Я же не умею лечить, ни духовных сил у меня подходящих нет. Что же, смотреть, как ты умираешь? Соседи, правда, меня увидели. Пришлось сказать, что я твоя дальняя родственница, приехала к тебе жить.
— Молодец, — облегчённо выдохнул Чэнь. — Догадалась хоть.
Юйцзи надулась:
— Я вообще-то умная!
— Просто ты немного наивна. За сто лет, неужто ни разу с людьми толком не общалась?
Юйцзи рассмеялась и, хлопнув хвостом по воде, пошутила:
— А что было делать? Плавала туда-сюда. Вот и вся моя жизнь…
