В кабинете стояла женщина, спиной к двери. Она листала книгу. На ней было кремовое шелковое платье, на плече — крошечная сумка из крокодиловой кожи, тонкие каблуки, стройные ноги, узкие плечи. Волосы — густые, естественно вьющиеся, такие локоны не создаст ни один мастер.
Я сделала шаг.
Она обернулась.
И я поняла, почему Чжанчжу была так потрясена.
Они были как отражение в зеркале: глаза, нос, губы — всё то же. Через двадцать лет Чжанчжу станет такой же.
У меня всё внутри оборвалось. Хэ Дэчжан солгал. Его жена не умерла. Она вернулась. Молодая, прекрасная, с холодной, редкой красотой. Я смотрела на неё в отчаянии. Рядом с ней я — всего лишь учительница, а она — настоящая дама.
Я горько усмехнулась. Плакать я не могла.
Надо было пойти к гадалке. Лэй Бицзя вернулась.
Она посмотрела на меня и, спустя паузу, спросила:
— Вы мисс Линь?
— Да.
— Это вы обставляли дом? Цвета подобраны неплохо.
Я не ответила и села в угол.
Почему она не стареет? Ей должно быть сорок, ведь Чжанчжу уже шестнадцать. А выглядит она, словно выточенная из розового нефрита.
Она улыбалась, перелистывая книги Дэчжана, и больше ничего не говорила. Я сидела, как во сне, вся в холодном поту, моля, чтобы кто‑нибудь разбудил меня.
«Дэчжан! — звала я мысленно. — Дэчжан, спаси меня!»
Наконец я услышала, как он вошёл. Он шагнул в кабинет, увидел её и застыл. В его взгляде не было никого, кроме неё. Он даже не заметил меня.
Он всю жизнь жил под её чарами и всё это время ждал её возвращения.
Что я могла сказать или сделать? Цянь Линлин не могла сравниться со мной, но я не могла сравниться с этой женщиной.
Я вышла в гостиную, взяла коробку с платьем и покинула дом Хэ.
Если он захочет меня найти — это несложно.
Но он не пришёл. Стоило закрыть глаза, как я видела его лицо, околдованное её появлением. Он не придёт.
Из ювелирного магазина прислали браслет с бриллиантами и карточку: «Хэ Дэчжан».
Я не вернула подарок. В реальном мире компенсация всегда лучше, чем её отсутствие.
Когда я принесла браслет в магазин, чтобы узнать цену, продавцы удивились:
— Девушка, у вас отличная вещь. Одиннадцать карат и пятьдесят две сотых, сорок восемь камней, каждый по тридцать одну сотую. Чистота выше девяноста шести процентов. С работой мастера — это недёшево.
— Вы покупаете такие вещи?
— Разумеется.
— Сколько дадите?
— Сто тысяч? — они говорили осторожно, будто готовы добавить.
— Так дорого? За эти крошки… — я осеклась. Продать не смогла. У меня всего три украшения, и ни одно я не отдам.
Мэй сказала:
— И не нужно возвращать. Мы ведь не снимаемся в кантонских фильмах.
— Все три вещи хорошие, — ответила я. — Пусть будут. Когда пойду в гости или к храму, хоть что‑то надену, не опозорюсь.
— Мне нравятся те три нити жемчуга, — сказала Мэй.
— А это кольцо тоже неплохое, — я повернула его на пальце. — Три карата. Я теперь разбираюсь в бриллиантах.
— Тебе не больно?
— Конечно больно. Билет на жизнь уплыл. Но я не могу плакать при тебе.
— Почему?
— Потому что ты при мне не плакала.
Она рассмеялась.
Я вертела кольцо.
— Может, на старости лет оно меня и прокормит. Или приведёт к какому‑нибудь благодетелю.
— Твой смех страшен, — сказала Мэй. — Как у злодейки из старого фильма.
— У злодеек хоть есть покровители, а у меня — ничего.
— У тебя хотя бы есть мать. У меня нет.
Это напомнило мне: как я объяснюсь с матерью? Недавно я хвасталась, что стану «фениксом на ветви», а теперь рухнула вниз. Первая, кто наступит на меня, будет она. Иначе как ей оправдаться перед знакомыми?
— Моя мать? — повторила я. — Она — колючка и преграда в моей жизни. Без неё я бы не оказалась в таком положении.
— Не всё так плохо, — сказала Мэй, закуривая. — Ты не в убытке.
Что‑то дрогнуло во мне, больно кольнуло. Я ведь любила Хэ Дэчжана. Только он терпел мои прихоти, только он позволял мне тратить тысячу двести юаней на роскошное издание «Сна в красном тереме».
Но я не удержала его. Мужчины, стоящие хоть немного выше, всегда ускользают.
Я пошла к миссис Фросе.
— Выпейте горячего чаю, — сказала она.
— Я правда хотела выйти за него, — сказала я. — И это он первым предложил.
— В жизни восемь из десяти дел идут не так, как хочется, — ответила она.
— Я не докучала ему, — сказала я.
— Поэтому он благодарен вам, — заметила она. — Не только не потребовал вернуть вещи, но и прислал подарок.
— У каждого своя цена.
— И вы довольны своей? — в её голосе прозвучала насмешка.
— Для вас, конечно, я не должна была брать подарки. Но мы — другое поколение. Время испортилось, нравы ослабли. Иметь при себе хоть что‑то ценное — не худшее решение.
— Возможно, вы правы, — вздохнула она. — А что теперь будете делать?
— Найду работу, — сказала я. — Буду жить.
— А сердце?
— Думаю, я больше не выйду замуж. Слишком поздно. Если начать всё сначала — любовь, свадьба, дети — к сорока годам всё повторится. Зачем?
— Вы разочаровались?
— Да. Купила свадебное платье, а невестой не стала. Представьте.
— Понимаю. Но что дальше?
— Как вы, — сказала я. — Пить чай, читать на солнце, встречаться с друзьями. Не знаю, но жизнь всё равно пойдёт.
Я закрыла лицо руками.
— Всё пройдёт, — сказала она. — Сердце заживает быстро. За углом встретите другого.
— Я устала.
— Жизнь — как путешествие, — сказала миссис Фросе. — Вы уже в этом туре. Не пройти весь путь — жаль, ведь билет оплачен. Посмотреть ещё один город — всегда стоит.
— Может быть, — сказала я.
Но я всё же заплакала. Слёзы текли сквозь пальцы, не останавливаясь.
Миссис Фросе положила руку мне на плечо:
— Дорога жизни ещё долга, дорогая.
