Великий Священник, охваченный яростью, фыркнул и, взмахнув рукавом, удалился прочь. Грэйт же остался невозмутим: поесть — поели, поспать — поспали, поработать — поработали. Трижды в день он распорядился, чтобы священники обходили больных, вели записи и сводили статистику. С утра до вечера Грэйт лишь раздавал приказы и даже не опускал руки до лечения.
У старших врачей есть привилегии — и ответственность. Например, после вечернего обхода Джоанна подкарауливала его у дверей: по щекам у неё блестели три красных полосы, словно от волнения, и она прямо спрашивала:
— Больных всё больше… Когда это прекратится? Когда закончится эта эпидемия?
Грэйт промолчал бы, но год назад он вряд ли смог дать вразумительный ответ — «эпидемиологию» в теории он знал, но применять формулы в реальном времени — совсем другое дело. Зато после прошедшей катастрофы он научился улавливать поворотные моменты: точных цифр, может, и не назовёт, но объяснит методику — без труда.
— Всё зависит от того, сможем ли мы прервать цепь заражения, — спокойно ответил он. — Если мы соберём всех больных в церкви и новых случаев не будет, то через семь — четырнадцать дней эпидемия спадёт.
— И как же это сделать? — нетерпеливо спросила Джоанна.
— Надо, чтобы все пили только кипячёную воду, очистить источники и, главное, найти первопричину болезни… Этим я и займусь.
С этими словами Грэйт, словно воспользовавшись удобным предлогом, отбыл от больных: едва свёл данные — и исчез в заднем крыле собора, как призрак.
— Грэйт! Где он? — люди метались по коридорам, от главного зала к боковым покоям, затем на второй этаж, и лишь там наконец нашли его.
Толкнув дверь, они почти захлебнулись от запаха: рядом с наваристым мясным бульоном стояла едкая, приторная вонь. Кто-то прикрыл нос, застыв на пороге, словно хотел убежать.
Пять секунд колебаний — и человек ворвался внутрь, распахнул окно, впустил свежий воздух, а затем вновь кинулся к Грэйту:
— Что это за беспредел? Совет уезжает завтра, собирай вещи! — и, морщась от вони: — И заодно помойся, от тебя невыносимо пахнет.
Грэйт весело обернулся:
— Мастер Эллиот! — в его глазах блеснул восторг. Эллиот хмуро подошёл, взгляд его скользнул по странному прибору, и он строго спросил:
— Что ты тут выстроил?
Перед Грэйтом стоял массивный штатив с длинным стеклянным цилиндром. Под ним — подставка, на самой нижней ступени — светящийся серебряный жезл с непреходящим пламенем.
— Смотри, — торжественно произнёс Грэйт, — я нашёл источник этой чумы!
Эллиот наклонился и заглянул в цилиндр: две тонкие стеклянные пластинки располагались друг над другом, а между ними застыла капля прозрачной жидкости, чуть уловимо пахнущей, словно лёгкое эфирное масло.
— Посмотри отсюда! — подхватил Грэйт и отодвинул учителя, указывая на верхний край цилиндра. Эллиот снова заглянул — и его грудь содрогнулась.
— Что это за… палочки? — выдавил он, прижавшись к окуляру. Но одно наблюдение повергло его в ступор: в капле на стекле было нечто, словно замерший во времени организм.
— Это… микроскоп, — торжественно объявил Грэйт, — теперь любой сможет увидеть невидимый мир.
— Собрать такой прибор самому… — слабо произнёс Эллиот.
— Представь: в будущем любой студент купит его в лавке за гроши, — улыбнулся Грэйт. — А нам с ювелирами пришлось всю ночь работать над линзами и фокусом.
Вот почему он не брался сегодня за лечение: ни священник, ни маг не творят, если не выспались.
— Зато священникам не нужно днём менять дежурства, — пожал плечами Грэйт. — Спишь ночью — и снова в бой.
Он потянул из-под стола плетёную корзину и протянул Эллиоту:
— Фиксируй образцы на пластине и смотри сам.
Эллиот, дрожа от нетерпения, по очереди рассматривал луковую кожуру — в ней проступали сотни соединённых ячеек с крошечными точками, пробку — «соты», каплю крови — скопления мелких шариков, и даже кусочек серы раскрыл причудливую структуру…
— Я понял! — вырвался от восторга Эллиот. Он сорвал с подставки серу, помчался на балкон, пробормотал заклинание и выпустил в ночь искру размером с горошину.
Искра полетела, сверкая, а затем с оглушительным грохотом взорвалась. Собор дрогнул, и старейшины, от архисвященника до самого юного дьякона, выбежали в коридор:
— Кто это? — вскрикнули они. — Кто выпустил огненный шар? — Подняв глаза к ночному небу, они увидели исчезающую вспышку, а затем — Эллиота, безумно смеющегося на балконе: — Я прорвался! Всё благодаря тебе, Грэйт! — и разразился свободным смехом.
