— Пам, женщина, двадцать один год, простолюдинка… тридцать минут после инъекции, без отклонений.
— Ата, мужчина, восемнадцать лет, простолюдин… тридцать минут после инъекции, без отклонений.
— Уайна, мужчина, двадцать пять лет, простолюдин…
В день испытаний на людях Грэйт был напряжён до предела и лично наблюдал за всем процессом. Ради точности он даже отложил эксперимент на три дня: приказал вымыть доставленных рабов, переодеть их в чистую мягкую одежду, накормить, дать выспаться и восстановить силы. Затем сам осмотрел каждого — нет ли болезни, а если нужно, применял «Лечение».
Через три дня, исключив одного с высоким давлением и другого с явной желтухой, оставил сорок восемь человек.
Грэйт прибыл лично. Не только руководил, но и затащил с собой Сайрилу.
— Побудь со мной, ладно? Если моих заклинаний лечения не хватит, придётся полагаться на тебя!
— Хм! Теперь, значит, вспомнил, что я тебе нужна? А раньше гнал подальше? Хм… хм-хм…
Сайрила, ворча, всё же пришла. Она сидела в специально подготовленном зале, подперев щёку рукой, и скучающе наблюдала за рабами. Этот — здоров, и этот тоже, и этот… всё в порядке.
— Вот ведь, — думала она, — Грэйт зря так волнуется. На мышах и обезьянах уже дважды проверяли — ни одного сбоя. Что может случиться с людьми?
Но Грэйт тревожился куда сильнее. Он без конца применял «Наблюдение жизни» и заклинания жрецов Природы, ощущая дыхание каждого тела, время от времени подходил к подопытным, вглядывался в лица.
Аллергия? Приступ? Всё можно заметить невооружённым глазом… но расслабляться нельзя! Вакцина на курином эмбрионе — значит, тем, кто не переносит яйца, грозит тяжёлая реакция.
Надо быть начеку: сильная аллергия убивает быстро, если не успеть помочь.
К счастью, все сорок восемь испытуемых перенесли инъекцию без осложнений. Через полчаса их отпустили — отдыхать, есть, пить, не работать.
Днём, вечером, на следующий и третий день Грэйт снова обходил их. И лишь на четвёртое утро, убедившись окончательно, объявил:
— Ни тяжёлых аллергий, ни жара, ни воспалений, ни уплотнений в месте укола, ни сыпи, ни головной боли, ни тошноты, ни боли в животе… словом, безопасность подтверждена! Переходим к проверке эффективности!
— Пусть принесут комаров! — тут же распорядился архимаг Хайнс. — Сначала пусть кусают заражённых мышей, потом — людей!
Грэйт поспешно добавил:
— Возьмите ту первую, самую сильную партию заражённой крови, что мы сохранили. В каждую комнату — побольше комаров. И никому не разрешайте их убивать!
Архимаг Хайнс только развёл руками.
→_→
— Настоящий Владыка Грома, — пробормотал он. — Жесток, как сам мор. Даже мы, некроманты, мягче!
В каждой комнате теперь роились десятки комаров, а несчастным подопытным запрещалось их трогать. Всю ночь они терпели укусы — пытка, не иначе.
Грэйт лишь беспомощно пожал плечами. Такова методика проверки иммунитета: дозу яда подбирают близкую к смертельной. Но ведь точного способа измерить вирусную нагрузку у них нет.
Обычно для этого используют метод бляшек — выращивают чувствительные клетки, заражают их вирусом и считают пустые участки на пластине. Но маги из клеточной группы до сих пор не нашли способа поддерживать жизнь клеток, не говоря уж о совместном культивировании с вирусом. А про метод pcr и думать нечего — где взять прибор?
Оставалось одно: позволить комарам кусать чаще. К счастью, насекомые были выращены в лаборатории и, кроме жёлтой лихорадки, не должны были переносить ничего… наверное.
Повезло: первая группа, хоть и покрылась волдырями, словно кукурузными зёрнами, выжила. Никто не заболел.
Воодушевлённый успехом, архимаг Хайнс потребовал вторую партию рабов, затем третью. Испытания пошли и на женщинах, и на пленниках. По расчётам Грэйта, если пять серий подряд пройдут без сбоев, можно будет начинать массовое применение.
Эйши Лунная Песнь нервно ходила по площади. Три партии рабов — сначала пятьдесят, потом сто, потом двести человек — исчезли в исследовательском комплексе в жерле вулкана. Ни один не вернулся. Ни тел, ни костей, ни даже следов провизии, которую туда доставляли.
Исследовательский центр был словно чудовищная пасть, безмолвно пожиравшая людей — и даже не издававшая отрыжки. Воздух вокруг не дрожал от смерти, но каждый день она ощущала, как туда уходит новая жизнь.
Какое страшное место!
Может, вернуться на Остров Эльфов и привести старейшин? С её силами и с парой слабых лесных стражей не разрушить такую твердыню.
К тому же о Владыке Грома — о том, кого люди называли Повелителем Чумы, — ей так и не удалось узнать ничего. Возможно, её нынешний облик слишком неприметен?
Но и притвориться кем-то сильным — воином Белого Орла или жрицей среднего ранга — она не могла: не сумеет воспроизвести их особую ауру. А если даже сумеет, то не пройдёт проверку — раскроют мгновенно.
Принять облик чужестранки? Тогда местные не станут с ней говорить, а маги из башни сразу почуют подмену. Начнётся погоня по всему городу — беды не оберёшься.
— Надо придумать что-то… что же придумать?.. — бормотала она, кружась по площади.
И вдруг до слуха донеслось:
— Тогда Владыка Грома вот здесь, одним движением руки, вздёрнул того парня прямо на фонарь…
Фонарь?
Фонарь!
Вот почему здесь стоит фонарь! На всей площади — ни одного, во всём городе — нигде, а тут один-единственный, да ещё старого, континентального образца!
Эйши Лунная Песнь резко подняла голову. Неподалёку стояли два мага; старший оживлённо рассказывал, размахивая руками:
— Повесил прямо здесь! Никто не смел тронуть, даже тот змеиный бог не посмел… так и висел, пока не сгнил…
Эйши прищурилась. Ей и заклинаний не требовалось, чтобы ощутить следы силы на фонаре: мощь, ужас, боль, ненависть — и особенно явственный отпечаток Светлого Культа.
Если тот, кого звали Владыкой Грома, сумел поднять столь сильного противника одним движением, не дав тому даже сопротивляться… значит, он не слабее её. А может, и сильнее.
Надо быть осторожной. Очень осторожной.
Если за три дня не найдёт способа проникнуть внутрь, придётся писать старейшинам и просить помощи. В таком мрачном, опасном месте, где, возможно, гибнут служители Природы, она не может оставаться безучастной.
Приняв решение, Эйши вновь устроилась у края кратера, наблюдая издалека. И вскоре заметила нечто, заставившее сердце забиться чаще:
Из исследовательского центра кто-то вышел!
Не мрачный некромант, не тот, от кого веет смертью и холодом, а свой — человек, окружённый дыханием Природы, с чистым, свежим ароматом жизни. Он тихо напевал, сидя верхом на серебристом лосе, а рядом с ним ехала эльфийка.
Эйши втянула воздух, нахмурилась.
Кто она? Почему от неё не пахнет родным лесом? Вместо этого — холод, ветер, туман… странно. Зачем ей принимать облик эльфийки? Добро ли она несёт или зло? И каковы её намерения к тому, кто несёт силу Природы?
А рядом с ними шёл могучий варвар. Странная компания. Надо быть настороже.
Эйши снова легла в траву, пропуская их вперёд, потом обернулась красным соколом и пролетела над кратером. Да, не ошиблась: внутри больше не ощущалось дыхания Природы. Значит, тот, кто вышел, и был источником этой силы.
Почему он свободен? Кто позволил ему уйти? И кто та эльфийка рядом?
Эйши не стала подходить. Как стражница леса, она знала слишком много историй о ловушках, где невинных использовали как приманку.
Она держалась на расстоянии, следуя за ними. Для опытной хранительницы это не составляло труда: трава, кусты, птицы и звери подсказывали путь. А издали легче заметить, не тянется ли за ними чей-то след, не плетётся ли сеть злого умысла.
День, другой, третий. Природный избранник, странная эльфийка и варвар с серебристым лосем покинули город, спустились с плато и вошли в низинные джунгли. Эйши оживилась и приблизилась — лес был её домом, её стихией. Пусть это не та тропическая чаща, что она сторожила сто лет, но и здесь деревья укроют, звери помогут, лианы подскажут путь.
Приняв облик чёрной пантеры, она бесшумно скользила в тени, наблюдая. Путники шли спокойно, смеялись, говорили — видно, старые товарищи.
И вдруг Эйши заметила нечто, отчего сердце дрогнуло: на мужчине лежало знакомое заклинание — древний эльфийский морок, скрывающий истинный облик на десятилетия и почти неуязвимый для рассеивания.
Это же свой! Родич!
Такой знакомый запах — не ошибиться!
Она осторожно приблизилась. Когда Грэйт — теперь она знала его имя — отошёл вглубь леса, сказав:
— Сайрила, я пойду за фруктами, скоро вернусь, —
Эйши подкралась сзади, хлопнула его по плечу и воскликнула:
— Эй, малыш из нашего рода! Обернись!
