Новая облава Инквизиции хоть и взяла ложный след, сделала положение отряда Грэйта отчаянным. Причина проста — людей слишком много.
Заместитель инквизитора Луссен ошибся в оценке сил неприятеля, но с людьми не поскупился: двадцать отделений по десять всадников — две сотни лёгкой кавалерии развернулись веером, прочёсывая хребет.
Два дня Грэйт с товарищами петляли по горам. Стоило приблизиться к окраине, чтобы уйти к главным силам, — всюду, словно сетью, мелькали патрули.
Кольцо стягивалось: перекрыты горные дороги, перекрыт каждый овраг, каждый брод.
— Не выбраться, — прошипел разведчик, скатившись по травяному склону обратно в пещеру. — Клещи сходятся… поднимайтесь, уходим глубже!
Бойцы нехотя поднимались: одни на копья опирались, другие мечи волокли, третьи щит. Грэйт, как обычно, оказывался просто поднят Бернардом. Щитоносец Йорк тревожно выглянул наружу и бросил капитану умоляющий взгляд:
— Так нельзя! Хлебушки на день осталось. Если до завтра не прорвёмся — здесь и издохнем. Нужен план!
— План… — Барнс смял бороду. За сутки она превратилась из аккуратной рыжей гривы в клочья; уголки губ покрыли волдыри от стресса. Он посмотрел на людей, потом на Грэйта, потом на раненых, решился:
— Есть один ход. Но чертовски рискованный…
— Какой? — раздалось сразу несколько голосов. Барнс зарычал и выпалил:
— Переходим реку!
Выбрались в полночь, когда луна вставала в зенит. Полуводье лишь-только сменяло прилив: флот Сияющего в такое время не двинется вверх по течению.
Зимняя вода леденела. Грэйт снял одежду, засунул в рюкзак, накрыл Пузырём воздуха. Потом втянул воздух и активировал данное Линном кольцо Сопротивления холоду и жару.
Наконец вцепился в толстый ствол, который тащил Бернард.
— Держись! — рявкнул варвар, и, оттолкнувшись, они скатились в тёмную гладь.
Вода ощутилась лишь прохладой — как в летний заплыв. Магия кольца держала «комфорт». Зато вокруг сразу заскрипели зубы: те, у кого защиты не было, обдало ледяным шоком. Продержатся ли? Особо молодые бойцы, те, что ещё ранены…
Бернард налёг на бревно.
— Сможешь? — спросил Грэйт шёпотом.
— Воин севера холода не боится! Молчи! — ворчал гигант.
Да, нельзя шуметь. Ни искры.
Впереди и позади слышались тяжёлые взмахи рук; одни гребли быстро, другие ровно, третьи всё медленнее… Вдруг донёсся крик, приглушённый и обречённый:
— Капитан… не дотяну…
— Терпи! Я иду!
— Ноги свело… Скажи Лусии… пусть не ждёт…
Голос стих, растворился. Грэйт не видел лица, даже не знал, кто это был — всего-то несколько дней знакомы. Моя вина, резанула мысль. Если бы, я растил магию, а не сидел в лазарете…
Сопротивление холоду защитило бы всех; Диск Тенсера вынес бы сотню кило; Прикосновение океана дал бы жабры; в крайнем случае Ожившая верёвка вытянула бы утопающего… Но он не выучил их, взял лишь то, что помогает лечить и бить в упор.
Он яростно загребал, облегчая Бернарду. Берег — всего несколько сотен метров: далеко и близко одновременно. Вскоре под ногой качнулся камень — суша!
Варвар повернул назад, помогать остальным; Грэйт, шатаясь, взвалил рюкзак, схватил дубовый посох-палку, побрёл вверх по тропе, нашёл нишу под скалой, кое-как разжёг костёр. Постепенно бойцы выползали, синюшные, дрожащие, грелись, точно своры щенков.
— Хорошо, что в отряде был маг, — шептал кто-то.
— Ага, без магии огонь в такой сырости не запалишь.
— Только погреться и сразу дальше, — Йорк топал сапогами. — Мы близко к реке, увидят отсвет — накроют. Надо ещё миль на тридцать уйти.
Не успел договорить, как с того берега ударил крик, громовой, будто гром:
— Вон они! На том берегу!
— Бегом! — первым вскочил Бернард, подхватил Грэйта. Тот ещё успел обернуться: один из их бойцов поднял щит, метнул его вперёд; второй вскочил, оттолкнулся от летящего круга — и, словно птица, перелетел полреки.
Мастер… До десятого ранга ему шаг, но всё-таки почти как тот, кто избил Бернарда, мелькнуло у Грэйта. С такой высотой погони — каждый сам за себя.
Ночь сменил рассвет, стычка за стычкой — и вот их зажали на гребне.
С Грэйтом остались лишь Бернард и Барнс с повязкой вместо руки.
Навстречу поднимались пятеро «гончих»: двое со щитами, двое с пиками, впереди тяжёлый мечник. На шлемах первых — золотая россыпь звёзд: один восьмой круг, четверо пятого.
— Малый пастырь… — Барнс горько усмехнулся, глядя на мерцающую реку. — Знал бы — отпустил бы тебя тогда, у баржи.
— Без меня баржу бы не взорвали, — фыркнул Грэйт. Он снял рюкзак, положил посох на камни, вытащил ампулу кислорода.
— Сначала подерёмся. Пятеро? Не верю, что не уложу!
У меня ещё семь ампул чистого О₂!
И десять пробирок перманганата! Пятеро противников. Сожгу одного — и ладно; троих — окупимся; четверых — в прибыли. А не выйдет — что ж, в другой жизни попробую ещё раз!
