Владения Асканов. Охотничий дворец.
Конечно, условия здесь не шли ни в какое сравнение с главным замком рода: ни высоких, толстых стен, ни тяжёлых ставней, ни мягких, тёплых ковров, в которых можно было бы утонуть, забыв о боли. Люди, сбившиеся в тесной тёмной комнате, постелили на пол волчьи, оленьи и овечьи шкуры, стараясь выровнять и смягчить их, чтобы устроить для Белого волка Вильяма хоть немного удобное ложе. А потом началось одно и то же — спешка, тревога, крики:
— Можно ли ещё раз наложить исцеление? Старший брат… отец… дед не выдержит!
— Лекарство готово? Что? Ещё четверть часа? Разве нельзя быстрее?!
— Позовите ещё одного целителя! Сил не хватает!
— Те, кого послали в замок, не вернулись?
— Кх… кх… кх‑кх‑кх…
Белый волк Вильям полулежал на постели, глаза его были закрыты, дыхание — тяжёлое и рваное. В грудь ему вонзили клинок, потом ударили палицей; теперь половина груди словно провалилась, и каждый вдох отзывался в теле острым, выворачивающим болью движением.
— Не… не думайте обо мне… сперва… лечите… других… Лайнас… —
Лайнас Аскан шагнул вперёд, опустился на колени перед дедом и крепко сжал его руку. Белый волк с трудом пошевелил пальцами:
— Потом… всё… тебе… Когда все… соберутся… объяви… —
— Дедушка, не говорите так! Вам нужно покой и тишина! — Лайнас Аскан, чувствуя, как сжимается сердце, поспешно перебил его, понизив голос: — Мы уже послали за архиепископом Отто! Когда он прибудет, вы поправитесь, не думайте ни о чём!
Белый волк едва заметно покачал головой.
Архиепископ Отто — прежде чем отречься от фамилии и рода ради служения Владыке Света — был его двоюродным братом, одним из тех, кому семья могла доверить жизнь. Но Вильям знал и другое: сил Отто хватит лишь удержать дыхание, не более. Чтобы исцелить такие раны, нужен целитель уровня кардинала… или…
— Ленни… пришёл? —
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Люди, стоявшие вокруг ложа, переглянулись, но никто не ответил. Вопрос главы рода перекатился из спальни в прихожую, оттуда — в зал, и лишь спустя время из‑за спин стражников донёсся глухой голос:
— Того парня нет. И… в замке его тоже нет. Куда подевался — неизвестно.
Старик на постели и стоявший позади него Большой медведь Альбрей одновременно зажмурились от боли.
Не явился по зову, не остался защищать замок… С кем он теперь? Что задумал?
Тишину прорезал резкий шелест крыльев. В окно, высокое и узкое, влетел ворон — чёрный, с металлическим отливом перьев. Он важно поднял левую лапу. Один из людей поспешил вперёд, снял с неё крошечный металлический тубус, развернул вложенное послание и нахмурился:
— Свежие вести. Ещё одна группа высокопоставленных служителей Церкви, не меньше десяти человек, пересекла границу со стороны замка Берг, скрыв свои имена. По расчётам, через пять дней они будут здесь.
Замок Берг стоял на южной окраине северных владений. Если оттуда тайно вошли новые силы Церкви, сомнений не оставалось — они направили подкрепление.
Пять дней.
До Праздника весенней охоты — семь. Значит, через пять дней они успеют уничтожить всех, кого следует, и подавить тех, кого нужно. А на самом празднике, под видом мира и благочестия, возведут на место главы рода того, кого выбрала Церковь…
— Нельзя… ждать… —
Белый волк резко распахнул глаза. Взгляд, ещё недавно мутный от боли, вспыхнул прежней силой.
— Альбрей… отдай… Покорителя… Лайнасу… уведи его! Уведи! Пока меч в руках, пока он жив — Церковь… никого… не посадит… на трон… —
— Брат, а ты? — Большой медведь Альбрей побледнел. Уйти сейчас — значило бросить старшего брата, оставить главу рода Асканов одного. Даже если провести обряд наследования немедленно, что будет, когда Церковь разгневается?
— Уходите! — Вильям с трудом поднял руку. — В роду… больше нет… сильных…
Он знал: если обыскать все земли, можно найти ещё десяток опытных воинов и магов. Но те, кто принадлежал вассальным домам, уже сделали свой выбор. Верные — ранены, лежат без сознания; колеблющиеся — не заслуживают доверия. Спасти род можно лишь одним способом — сохранить наследника.
— Не думайте обо мне… —
— О ком не думать? —
Звонкий, чуть резковатый голос раздался сверху. Прежде чем кто‑то успел поднять голову, в окно ворвалась ослепительная белая вспышка и остановилась у изголовья. На подоконнике важно приземлилась чайка Бака, провела клювом по перьям и громко выкрикнула:
— Никому никуда не идти! Не бойтесь, ваши раны — пустяки! Спасители уже здесь!
С этими словами она взмыла обратно в небо, стрелой вылетев в окно.
Через несколько мгновений из‑за стен донеслись возгласы, один громче другого — от стражей у ворот до воинов в зале:
— Что это?!
— Что‑то приближается!
— Быстро летит!
— Огромное!
— Это корабль?!
— С ума сошёл? Какие корабли летают по небу?!
— Оно снижается!
— Всем приготовиться! Тревога!
Большой медведь Альбрей встретился взглядом с братом, кивнул и бросился наружу. Добежав до зала, он поднял голову — и увидел, как из облаков выныривает узкий, вытянутый корабль длиной с десяток шагов, окутанный туманом.
Впереди, размахивая крыльями, летела знакомая чайка Бака, громко крича:
— Сюда! Сюда! Вот сюда! Освободите место! Дайте дорогу целителям! Эй, вы, я с вами говорю!
— Расступиться! — проревел Большой медведь Альбрей. Его голос перекрыл шум толпы. Люди, как бы ни были ошеломлены, послушно разошлись, освобождая площадку.
Корабль плавно снизился, коснулся земли — и в тот же миг бесшумно рассеялся, превращаясь в огромное клёновое дерево с алыми листьями.
Под его ветвями стояли восемь или девять человек. Впереди — тот, кто держал в руке дубовый посох. Он окинул взглядом двор и, не теряя ни секунды, вскочил на спину огромного оленя:
— Где он? Где раненый?
— Здесь!!! —
Большой медведь Альбрей замахал рукой. Он даже не успел осознать, кто эти люди и какой силы они достигли, — знал лишь одно:
Младший Грэйт прибыл сам.
А значит, брат спасён.
И вместе с ним — все воины, все сильнейшие рода Асканов, израненные в этой битве.
