Некромант и бывший заведующий отделением скорой помощи увлеклись разговором так, словно были старыми друзьями, которых разлучили в прошлой жизни. Они спорили, перебивали, жестикулировали, разбирали кости и зубы до глубокой ночи. И вот в какой-то момент, увлечённый, мастер мёртвых Андрю Линн пересёк границу — схватил Грэйта за руку через стол:
— Дорогой мой друг! Ты просто создан, чтобы стать некромантом! Как насчёт того, чтобы присоединиться к нам на Чёрных Топях? Я мог бы тебя рекомендовать…
Кстати! — глаза его загорелись, — я поговорю с моим наставником! Он архимаг одиннадцатого круга! А если прорвёт уровень, может, и до лича тебя доведёт!
Грэйт: «………»
Спасибо, но нет. Я ещё жить хочу.
Признаться, идея стать бессмертным скелетом в обмен на учёбу по некромантии привлекала его ничуть не больше, чем добровольно лечь на вскрытие.
Но, справедливости ради, кое-что из предложений было весьма заманчиво. Он развернул кисть, с улыбкой ответно пожал руку:
— А мне всегда нравилась магия стихий. Вы упоминали башню магов и магический совет… Вы могли бы меня порекомендовать?
— А-а-а, стихийная магия! — воскликнул некромант, широко раскинув руки, словно собирался запеть арию. — Все любят стихийную магию! Или алхимию, или призыв.
А как только доходит до нашей школы, до некромантии — то неизменно слышим:
«Простите, мастер Линн, но я больше интересуюсь… стихийной магией.»
«Ах, простите, мастер Линн, но алхимия — это моё всё…»
Кроме тех несчастных, кто готов на всё, чтобы вернуть любимого или родных, никто, ни один взрослый человек, не выбирает великую науку смерти!
Грэйт застыл. Такой экспрессивный тип вдалеке — весело. Но когда он напротив, жестикулирует, пускает слюни, а ты должен ещё анализировать его психику… становится тяжело. Мозг Грэйта судорожно искал диагноз:
Гипоманиакальное расстройство?.. Повышенная возбудимость?.. Нарушение регуляции дофамина?..
А можно мне просто сделать МРТ его головы? Или хотя бы биохимию крови?
— Эм… если вам будет неудобно…
— УДОБНО! Конечно удобно! — выпалил Линн, шагнув вперёд и снова схватив Грэйта за плечи. — Да, заведующий башней в северной провинции — мерзкий, жирный и вечно пьяный бугай. Но мы с ним вместе сражались в Холльском проливе! Я тебе даю слово: с моей рекомендацией он тебя примет!
Он метнулся к столу, раскатал пергамент и размашисто начертал строку:
— Держи!
— Благодарю… — сдержанно поблагодарил Грэйт.
— Пустяки! — Линн отмахнулся, но тут же прищурился и с заговорщическим видом наклонился поближе:
— Эй… а рука у того рыцаря правда всё? Не починить?
— Он не сшил сухожилия, — пожал плечами Грэйт.
— А ты можешь?
Грэйт задумался. В принципе, мог бы попробовать. Он знал, как. Десятки лекций, учебная практика, тренировки на мышиных хвостиках… Но операция тонкая. Это ювелирная работа: микроскоп, нити тоньше волоса, стерильность, обезболивание. Всё, чего здесь нет.
Всё же он промолчал. Ни да, ни нет.
Для некроманта это был уже сигнал: если не отказался — значит, согласен. В глазах Линна вспыхнул огонёк:
— Отлично! Давай прямо сейчас? Я его сейчас притащу, а ты мне покажешь!
Что?!
Без наркоза? Без антисептики? Без инструментов?!
Грэйт открыл рот… и завис. Он не знал, с чего даже начать возражать. Но Линн уже повернулся и скомандовал. Каменная дверь в зал снова открылась — и на пол плавно спрыгнула чёрная кошка.
Моргнул — и она исчезла в темноте. В следующий миг — взрыв чёрной магии, в темноте мелькнула гигантская тень. Это всё ещё кошка?! Нет. Это уже пантера. Нет — леопард.
В животном рыке послышался хруст костей. И вслед за этим — вопль.
— Пустите! Отпустите меня!
Рыцарь Роман, того самого, кто ещё недавно приказывал и угрожал, сейчас волочили за шиворот. Люди в зале ахнули. Дональд кричал громче всех:
— Остановитесь! Господин маг! Прошу вас — остановитесь!
Грэйт! Грэйт, сделай что-нибудь!
Но Грэйт стоял, как вкопанный.
Два дня в этом мире. Его уже успели связать, поставить на колени, прижать мечом к горлу, бросить под лапы монстру. Он пережил столько, сколько за всю прежнюю жизнь не переживал.
Но никогда он не чувствовал такой холодной дрожи, как сейчас.
Человека, что недавно держал его жизнь в руках, сейчас волокли израненного, как добычу. Просто потому, что некроманту захотелось посмотреть на операцию.
Тот, кто сегодня был мясником, завтра сам окажется на разделочной доске.
— Это… нехорошая идея, — пробормотал Грэйт, качая головой, как одержимый. Линн, кажется, решил, что тот просто не хочет помогать врагу:
— Ну пожалуйста! Ты сначала вылечи — а потом я его…
— (рубящий жест рукой) — разберусь, как хочешь.
Грэйта покрыла испарина. Он тряс головой ещё быстрее. У него уже уши звенели от этого бешеного жеста. Он не слышал, он не чувствовал — всё тело будто кричало: Нет!
— Не хочешь убивать? Хорошо. Сначала лечи. Потом — отрежем сухожилие. Как вариант!
Пантера уже втащила Романа к каменной арке. В последний момент рыцарь изловчился, вцепился пальцами в каменный косяк, зацепился, не давая себя утащить. Глаза — в отчаянии — встретились с глазами Грэйта. Там была и ярость. И мольба.
Щёлк.
Под пальцем рыцаря откололась каменная кромка. Он закричал. Грэйт вздрогнул всем телом и резко шагнул вперёд:
— Нет!
Он шагнул — и встал между некромантом и жертвой. Лицо — твёрдое, голос — спокоен, но взгляд горел ярко, как пламя:
— Я не стану этого делать. Я дал клятву. Я никогда не буду использовать медицину, чтобы вредить.
