Улыбка, только что игравшая на лице некроманта, мёртво застыла.
Он перевёл взгляд на вырывающегося рыцаря, потом — обратно на Грэйта. В свете заклинания, заливающем комнату ледяной белизной, черепные впадины и скулы Линна отбрасывали глубокие, зловещие тени. Худая, иссохшая кожа, натянутая на кости лица, делала его в эту минуту особенно похожим на живой череп.
Грэйт почувствовал, как в груди что-то дрогнуло.
Он — некромант. Сильнее многих, до сих пор которых он встретил на два, три, десять уровней. Его питомец — уже доказал, что может в одиночку справится с отрядом. А он — только что ему отказал. Что теперь — привяжут? Распилят на органы?
Холодный пот прокатился по спине, но Грэйт не отступил. Он стоял, стиснув кулаки, чуть отводя колени назад, чтобы не видно было, как дрожат ноги. Смотреть прямо. Не отводить глаз. Не отступать.
Принципы врача важнее страха. Ради собственной выгоды резать пациента? Никогда.
Грэйт стоял, как вкопанный. В глазах — упрямство, на лице — решимость. Линн молча смотрел. Через секунду пожал плечами… и махнул рукой.
Чёрная пантера послушно отступила и бросила Романа обратно в костяную клетку.
Каменная дверь вновь закрылась. Вопли, проклятия, испуганные крики — остались за ней. В помещении снова наступила тишина. Некромант посмотрел на дверь, потом вновь — на Грэйта.
— А если он причинит тебе вред?
— Тогда я верну ему, — спокойно ответил Грэйт. Сделал паузу и добавил: — Но даже тогда я не стану использовать врачевание, чтобы навредить.
Никогда.
Он помнил. Первый день в медицинском — клятва, которую он тогда дал. Помогать, не вредить. Лечить — и не превращать знания во зло.
Некромант молчал. Долго смотрел на юное, упрямое лицо. Потом тихо вздохнул:
— Когда-то… у меня тоже был такой друг.
— И что с ним случилось?
— Я стал некромантом. А потом… отомстил за него.
— Мне жаль, — тихо сказал Грэйт. Подумал немного, и в попытке сгладить паузу предложил:
— Я могу… показать, как сшивать сухожилия. На примере. На каком-нибудь… животном?
— Аха-ха! — оживился Линн. — Вот это уже разговор!
Полчаса спустя и Грэйт, и Линн были в приподнятом настроении.
На операционном столе, была дохлая овца, которую Трёкка, чёрная кошка, притащила неизвестно откуда. На боковом столике — полный набор инструментов: скальпели, крючки, ножницы, даже ручной костный бурав. Грэйт был на седьмом небе.
Инструменты! Настоящие! Настоящая операция!
Даже если ножи туповаты, даже если про стерильность можно забыть… всё равно — операционный кайф накрывал с головой.
— Эти подойдут? — Линн сиял, как школьник на первом уроке химии.
— Нужны кое-какие штуки, — деловито сказал Грэйт, перебирая металл. — Сгибающаяся игла… электрокоагулятор… хотя бы паяльник сойдёт. И ещё — щипцы или пинцеты! Любые!
Вскоре всё было готово. Грэйт сделал разметку, провёл обеззараживание. Левой рукой он приподнял кожу, пинцетом подхватывая край, а правой — аккуратно занёс скальпель.
— Вот так. Это называется «луковичный» захват. Почему «луковичный» ?.. — он замер. — Эмм… ну… как будто держите смычок. От скрипки… или… э, ну, хоть какой-нибудь моринхур (традиционный монгольский музыкальный инструмент)!
Он изобразил хват рукой, одновременно объясняя:
— Такой хват даёт больше усилия. Удобен для рассечения тканей, особенно мышц…
— Погоди, погоди! Дай глянуть!
Линн тут же навис над ним, заслонив весь свет. Грэйт цыкнул:
— Да ты отойди, ничего ж не видно! Лампа… у тебя ужасная! Где у тебя безтеневая лампа?!
— Что, бывает и такая?!
Так начался новый час в стиле: один рисует, другой мастерит. Спустя изрядное количество споров и костей, над столом была собрана самая сюрреалистичная операционная лампа в истории:
Четыре белокостных руки, собранные в крест, держали огромный круг, сплетённый из рёбер. Внутри свисали десятки миниатюрных костяных кистей, каждая — с зажатым светящимся жезлом.
Грэйт посмотрел наверх. Молча. Глубоко вдохнул.
— …Ну, хоть свет работает. И направление можно менять.
Всё остальное — пусть подождёт.
Он с головой ушёл в работу. Под безтеневой лампой будущего, в полумире магии, принялся за операцию: рассечение, извлечение сухожилий, натяжение, формирование петель, наложение швов. Куда не доходила игла — помогал пинцетом. Где не держалась ткань — зажимал пальцами. Грезы, не операция.
К утру операция была завершена. После суп из овцы получился отличный
Двое мужчин и чёрная кошка весело пообедали свежим бульоном.
Утро. У ворот подземного зала стоял Грэйт, держа два ящика. Линн — рядом, с лицом человека, который только что отпустил любимую игрушку.
Один ящик — инструменты. Те самые, которыми он оперировал. Второй — куда ценнее: набор алхимика.
Каждая мензурка, каждый реторт — в отдельной ячейке на бархатной подложке.
Колбы. Кристаллы. Капельницы. Ложки. Весы. Даже маленький стеклянный перегонный куб.
Грэйт был ошарашен.
— Это… слишком щедро.
— Нет, это пустяк, — махнул рукой Линн. — Есть старая пословица среди магов: Нет такого знания, которое не стоило бы награды. Ты щедро делился — теперь моя очередь.
Он указал на ящик:
— Поверь, это базовый набор. Любой уважающий себя маг должен иметь такой.
Это ещё базовый? — мысленно взвыл Грэйт. — А где микроскоп? Где центрифуга? Где спектрофотометр?
Хотя бы шприц, чёрт побери!
Но вслух он только покивал. Если уж нет привычного оборудования, придётся создавать его самому. Главное — вступить в правильную школу.
Моя лаборатория. Мой автоклав. Мой УЗИ-сканер и рентген. Мои формулы, реактивы, приборы…
Стихийная магия и алхимия — только на вас и остаётся надежда.
Он почти затерялся в мечтах, а Линн между тем всё продолжал увещевать, то и дело косился на Грэйта и на ящики, будто хотел утащить обратно в топи.
— Друг мой, ты уверен, что не хочешь остаться? Ну просто на пробу? Я мигом свожу тебя к своему наставнику — тебе сразу дадут звание некроманта! А в городской башне, с моей рекомендацией, ты всё равно начнёшь с ученика…
Грэйт расправил плечи. Улыбнулся: — Но я и правда хочу быть магом стихий. Не некромантом.
