Грэйт просидел в лазарете всё утро. Полдня в лечебнице царила тишина — ни один больной, даже с простудой, не зашёл. Грэйт с нетерпением потирал руки, был готов к любой экстренной ситуации, но за всё время на пороге появилась только воробьиха: её заманил к себе на игры сидящий у двери юный послушник.
Настоящее «воробьи летают по пустому двору».
Ну, конечно, врачу и не положено желать кому-то болезней и травм. Более того — если во время ночного дежурства не случается экстренных случаев, это повод поставить ночному божеству пару яблок в дар и добавить ещё коробку молока.
Но… если бы я знал, что так будет, остался бы дома и занялся бы экспериментами на животных…
Грэйт решил действовать сам. Он переоделся из священнической рясы, оставил дубовый посох и магический значок, взял с собой Бернарда и отправился в казармы флота.
В конце концов, пока флот стоит в порту, там точно кто-то тренируется — а где тренировки, там и травмы… А если совсем ничего — ушибы уж точно найдутся!
Он привычно прошёл через вход в лазарет для раненых. За время испытаний с антицинготным лекарством Грэйт бывал тут почти десять дней подряд и уже так сдружился с охраной, что мог пройти по одному лишь лицу. Поздоровавшись, вместе с Бернардом он двинулся вдоль казарм к тренировочной площадке.
На плацу кипела жизнь.
Тренировочная площадка флота находилась прямо на берегу — часть на суше, часть на воде. У причала стояли рядом две старых одномачтовых шхуны, между ними — трап, по которому будущие моряки под надзором офицеров лазали по вантам, тянули снасти, репетировали абордаж. Видимо, одна команда нападала, вторая защищалась, имитируя высадку на вражеский корабль.
Другая группа, постарше, тащила бочки и ящики, ритмично маршируя по кругу. А ещё две команды — человек по десять в каждой — сидели в длинных шлюпках на земле и старательно отрабатывали греблю.
Все были в мыле, дыхание паром вырывалось на морозном воздухе, казалось, что температура тут на пару градусов выше, чем у кромки.
Грэйт шёл осторожно вдоль края плаца. Те, что бегают, вряд ли поранятся, гребцы — тоже, а вот абордажная команда… там, наверное, может что-то случиться. Может, заглянуть туда?
Он осторожно направился к ним. Только подошёл, как вдруг неподалёку раздалась команда:
— Огоненный шар! Лечь!
Грэйт замер, но прежде чем он успел понять, что происходит, Бернард схватил его и швырнул на землю…
— Ой!
Грэйт вскрикнул, но его голос тут же потонул в криках ужаса вокруг:
— Прячься! — архисвященник!
БУМ!
Пылающий огненный шар ударил ровно по мачте, очевидно, маг, проводивший учения, не рассчитал силу и промахнулся. Палуба разлетелась в щепки, корпус корабля треснул, старая тренировочная шхуна заскрипела — и мачта, угрожающе покачнувшись, начала падать прямо на моряков.
— Бернард, спасай! — выкрикнул Грэйт.
Но прежде чем Бернард рванулся вперёд, сверкающая белая вспышка молнии уже опередила его — с грохотом врезавшись сбоку в падающую мачту, отбросила её на два метра в сторону. Мачта рухнула мимо, только чудом не задев растерявшихся новобранцев, взметнув в воздух облако щепок и пыли.
Одновременно к месту ЧП бросились несколько человек — не только рыцари, но и офицеры из штаба флота, даже знакомый Грэйту интендант Уильям Гансен, который на бегу кричал:
— Амптон! Спасать!
— Я тоже! — крикнул Грэйт, вскочил и бросился за ними.
Семь человек — воинственный архисвященник седьмого уровня, могучий Бернард, ещё несколько рыцарей — вместе очень быстро извлекли из завалов всех пострадавших: более двадцати моряков выстроились на плацу. Двое оглушённых, трое с ожогами от взрыва, дюжина с порезами и колотыми ранами, ещё несколько — с ушибами и ссадинами…
Гансен обернулся к архисвященнику:
— Владыка, помогайте!
Но в самом конце стройки Грэйт уже склонился над самым тяжёлым раненым, прося Бернарда делать массаж сердца…
— Молодой человек, вы кто? — удивился архисвященник.
— Я тоже целитель! — ответил Грэйт, не отвлекаясь. — Вот этот — срочно, он тяжелее всех!
— Хорошо! — не стал спорить архисвященник и тут же приступил к лечению.
После четырёх или пяти божественных исцелений — один выплюнул кровь, у другого зажили ожоги, у третьего срослась сломанная нога — все раненые были живы и почти здоровы. Амптон, отдышавшись, повернулся к Грэйту:
— А вы чем там занимаетесь?
В полевом шатре Грэйт тряс зелёным хирургическим покрывалом, аккуратно укрывая раненого на столе:
— У него гвоздь под ключицей, я буду его вытаскивать.
Архисвященник с интересом подошёл поближе. Тут же увидел, как Грэйт достал тонкий нож, сверкающий, как серебро, и прикинул его у ключицы.
— Э-э-э… Ты даже обезболивания не сделал! — начал было протестовать владыка. Но прежде чем договорил, Грэйт уже тихо пробормотал знакомую, но немного изменённую формулу — и лёгкая магическая волна прокатилась по телу пациента.
Нож прорезал кожу — и раненый даже не дернулся, не закричал: боли не было вовсе!
— Это же «Отсрочка боли»? Только… ты что, изменил заклинание? Почему волна такая слабая? — забылся архисвященник. Потом, спохватившись, отмахнулся — не твоё дело, всё равно тайна.
Но едва только увидел, что Грэйт делает дальше, ахнул:
— Ты что творишь? Тут же просто гвоздь! Не уверен — дай я вытащу!
— Не трогай! — остановил его Грэйт. Гвоздь был в опасном месте, чуть в сторону — и заденешь магистральные сосуды и нервы. Магическим зрением он просматривал глубину — и чуть не вспотел от напряжения: ещё чуть-чуть — и конец…
Он ловко, слой за слоем, разрезал кожу, управлял инструментами с помощью заклинаний, аккуратно раздвигал мышцы, пережимал сосуды магическими «руками», как настоящими хирургическими зажимами.
— Теперь — можно.
— Я сам! — радостно воскликнул архисвященник, наложил светящееся заклинание и осторожно вытащил гвоздь.
Грэйт тут же прижал рану стерильной салфеткой и приложил серебряный жезл к ране:
— Лечение микротравм! Лечение сосудов!
Снова снял заклинания с сосудов — крови нет, всё в порядке. Только после этого откинулся и выдохнул:
— Всё, готово. Архисвященник, теперь за вами… — Вот это операция! — восхитился архисвященник, заканчивая заживление. — Так чисто, почти без крови, а разрезов-то сколько…
