— Он выживет?..
Грэйт вздрогнул. И вместе с этим — память прежнего «я» хлынула потоком:
…Он стоял на коленях у тела отца, рыдая. А дядя Карен прижимал его к себе и шептал, хрипло, с отчаянием:
— Не бойся, малыш Грэйт… дядя рядом. Я не дам тебя в обиду…
…Он сжимал деревянный меч, махал как умел. А Карен, стоя напротив с настоящим клинком, хмурился и командовал:
— Неверно! Ещё раз!
…Он жевал в уголке кусок чёрствого хлеба. Карен врывался в хижину, утаскивал его на улицу:
— Пошли! Твоя тётка Эйлин сварила суп с мясом!
…Да. Это был он. Это был его дядя Карен — человек, который заменил ему отца, дом, всю семью.
Грэйт молча уставился на его бледное лицо. Слова застряли в горле. Он машинально сложил руки у груди — жест получился странный: что-то среднее между молитвой и хирургической паузой перед стерильной операцией.
— …Я не знаю, — прошептал он. — Я правда не знаю…
Операция закончена.
Карен — жив.
Но это совсем не означает, что он вне опасности. Наоборот — настоящая борьба только начинается.
Швы — грубая мешковина. Антибиотиков нет. Переливания — нет. Он даже руки не успел вымыть, прежде чем сунуть их в живот и зажать печень…
С медицинской точки зрения — единственное, что можно занести в зачёт — это идеально зажившая печень. Всё остальное — полевая сшивка в грязной лачуге. В нормальной больнице он бы даже не притронулся к такому случаю — дежурный хирург справился бы сам.
Да и прогноз… В их больнице — спокойно, под наблюдением, пара дней антибиотиков — и уже домой. А тут?
Одна только инфекция способна убить.
Или кровопотеря.
А если это переживёт — ещё куча всего: спайки, заворот кишок, тошнота, икота, перитонит, задержка мочи, рвота…
Любая из этих бед может его прикончить.
А у него?
Нет антибиотиков.
Нет дренажей.
Нет КТ, рентгена, анализов.
Никаких лекарств вообще.
Если начнётся осложнение — он ничем не поможет.
Пауза затянулась.
Грэйт молчал, и лица вокруг становились всё мрачнее. Особенно — Рэймонд, племянник Карена. Он шагнул вперёд, схватил Грэйта за плечо:
— Ты же не знаешь, да?.. У тебя нет способа его спасти?!
Этот голос — мольба и паника — один в один, как у родственников в приёмном.
Грэйт тяжело вздохнул:
— Если бы я мог… я бы хотел, чтобы он поскорее пошёл на поправку…
Не успел договорить. Из сложенных ладоней вырвался луч белого света и опустился на рану Карена. Под сиянием волшебства, сшитая грубой ниткой рана — та, что обычно заживает неделями — начала затягиваться прямо на глазах.
— УАААААА! — завопил кто-то.
А Джон, маленький веснушчатый священник, завопил громче всех:
— Лечение! Это лечение! Грэйт, ты умеешь лечить!
Грэйт: ?!
НЕТ!
МЕДЛЕННЕЕ!
СТОЙ!!!
Я же… Я же ещё не снял швы!!
Он даже не успел удивиться или обрадоваться — бросился вперёд.
Правая рука — нож, левая — тянет нитку.
Режь! Быстро! Пока швы не вросли!
Если оставить — будет воспаление!
Пока рана только начала затягиваться — можно успеть!
Нож мелькал, пальцы метались.
У Чжоу врывался в операционный режим: APM 764, уровень — адреналин, цель — спасение пациента.
Десятая нить — правая прямая мышца — готово!
Восемнадцатая — правый верхний квадрант — готово!
Двадцать седьмая… двадцать восьмая… двадцать девятая… тридцатая!
Всё!
Белое сияние погасло. На теле — ни шрама.
Раны исчезли, как будто их никогда не было.
А главное — Карен открыл глаза.
И даже… попытался приподняться.
— Капитан!
— Капитан, вы очнулись!
Радостные крики. Солдаты бросились вперёд.
— НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! — Грэйт заслонил собой пациента. — Лежи! Лежи, я сказал!
Чёрт!
Снаружи — всё хорошо. А внутри кто знает?!
Швов было три слоя!
Фасции, брюшина, мышцы… Они точно срослись?
Большой сальник вообще не зашит!
А он уже тянется подняться…
Если напрягся — и что-нибудь там разошлось — всё, приехали!
И МРТ тут не сделать.
Потому что, сука, я — В ДРУГОМ МИРЕ!
Карен, оттолкнутый назад, рухнул на спину. Лежать — лёг. Но голову поднял, уставился в глаза:
— Грэйт… ты…
Сердце Грэйта дрогнуло.
Ну как это объяснить?
Дядя Карен, который знал его с младенчества, видел, как он рос, играл, дрался… А теперь — этот мальчишка вдруг режет живых людей и сшивает кишки. Он не мог отмолчаться. Не мог сделать вид, что ничего не случилось. Он должен что-то сказать.
Но что?!
И тут…
Мозг сработал как суперкомпьютер.
В памяти всплыл тот самый белый свет.
Такой же, как у священника Джона.
Это же… божественное лечение.
Значит…
Это — дар богов!
Значит, он — избранник!
Логично.
Безупречно.
Грэйт вскинул голову.
Смотрел прямо в глаза.
— Дядя Карен…
Не волнуйтесь. Я… я получил Божественное Откровение.
