Дела внешних аристократов трогать нельзя. Даже спрашивать — нельзя?
Грэйт насторожился. Учитель прежде никогда с такой суровостью не запрещал ему вмешиваться в дела местных вельмож…
Раньше-то он и не собирался вмешиваться. Но всё же — он сам участвовал в создании Управления общественного здравоохранения, где приходилось и уговаривать, и давить, и выбивать деньги и полномочия у знатных господ. Для учителя же, наверное, это выглядело так: если ученик однажды влез в санитарное дело, то и в продовольственные вопросы полезет?
Грэйт поразмышлял и честно признал себе — он не смеет.
Сфера здравоохранения не была для знати и храмов ядром интересов. Но заставить их выделять людей, платить деньги и позволить жрецам Природы своими чудесами растить хлеб — это уже удар по самому сердцу их власти.
Признать верховенство Совета, пустить чужих на свои земли, выложить золото…
Нет.
Пусть остаётся за Советом — то, что Совета, за храмами — то, что храмов, за дворянством — то, что их. Эта формула была незыблемым правилом Кентского королевства. Она же высечена на каменной плите у начала перевала Игольь, когда строился город Нивис.
Да, на этот раз Совет договорился с короной, с храмами и с большинством крупных вельмож. Но людей ведь сотни, тысячи, и каждый разный.
— Кто-то вовсе не думает о жизни простых людей, а лишь о собственных владениях.
— Кто-то мечтает на голоде поживиться, скупить земли разорённых.
— Кто-то просто ленив, не желает трудиться, зная, что какой бы ни был голод, дворянский стол полон останется.
Таких заставить заранее согнуться — стоило бы разрушить саму основу правил. Даже для Совета цена была непомерна.
— Я понял, учитель, — честно склонил голову Грэйт. — Я не буду вмешиваться. Сейчас… я действительно не в силах.
Всё, что он мог: защитить себя, своих близких, и, быть может, ещё узкий круг тех, кто дорог его близким.
— Бернард, — выйдя с подножия Игольь-пика на маленьком поездике и оказавшись внизу, первой же мыслью Грэйт обернулся к своему верному варвару-стражу: — помнишь, я велел тебе написать в своё племя, чтобы запаслись продовольствием на два года? Что с этим?
— Ответа нет, хозяин, — нахмурился Бернард. — Вы же знаете: письмо в оба конца — два-три месяца в лучшем случае. А если что-то приключится — и полгода тишины нормально. Бывает и так, что год не слышишь, если дело не крайнее.
Грэйт поморщился и потер висок. Когда-то договор с Бернардом был прост: он служит телохранителем, а Грэйт снабжает его племя едой. Но если тамошние люди не поверят предупреждению… или просто задумаются слишком поздно…
Когда придёт весна и лето следующего года, когда голод хлынет по миру, никакие золотые монеты не купят даже горсти зерна.
— Ладно, — тяжело вздохнул он. — Бернард, отправь ещё гонца. Нет — отправь нескольких. За путь я им всё равно плачу, ещё и дорогу отдельно. Пусть ведут весь твой род сюда. Я всех найму.
Бернард приоткрыл рот, хотел что-то сказать… но Грэйт его перебил:
— Работы хватит: охрана, прачки, конюхи, скотники. Даже если они не приедут — пусть везут золото и закупают зерно. На три года! И сразу в племя!
Видя, как решителен господин, Бернард лишь покорно поклонился. Грэйт хлопнул его по плечу и улыбнулся:
— Что ж, эти расходы для меня уже не деньги. Твои люди будут сыты — и тебе спокойно, и мне. А ты ведь уже восьмой уровень воин, и я даже зарплату не поднимал!
— Да, хозяин…
Они вдвоём, верхом на серебряной лани, вернулись в госпиталь под дубовой рощей. Первым делом Грэйт вызвал управляющего — главного распорядителя больницы, уже третьего уровня мага, Леона Карлоса:
— Леон, сколько уходит еды в месяц — на врачей, на пациентов, на всех?
Управляющий уже открыл рот, но Грэйт остановил его пальцем:
— Нет. Считай не месяц, а до следующего года. И закупи зерна и мяса в десятикратном размере. Нет — в двадцатикратном! Чтобы всё было в запасе.
— Слушаюсь, господин.
— А для людей Бернарда — на десятикратное число ртов, и не на два, а на три года.
— Есть, господин.
— Не всё сразу. До конца года понемногу. Но склады — надёжные! Чтобы хватило до будущего урожая. А лучше до осени через два года, весенний голод страшнее зимнего!
— Есть, господин! — уже мысленно считал Карлос, сколько амбаров нужно. Двух мало. Четырёх не хватит. Придётся рыть подземные хранилища.
Он знал: господин слишком мягок. Не сможет отказать, если бедные беременные станут просить хлеба. А если налетят голодные варвары — сколько бы их ни пришло, господин, пожалуй, всех приютит.
Надо будет умудриться закупить втрое больше еды за те же деньги… — размышлял Карлос.
И тут услышал:
— И да, не только мясо. Рыбу бери. Не хранится? Так нанимай людей солить. Заплатишь им рыбой: день работы — рыба домой. Китового жира купи. В нём много жира — сытнее, и зерна меньше уйдёт.
Карлос только кивнул, удержавшись от возражения: хозяин, та самая рыба, бочками, она уже просолена. Без соли её бы не довезли вообще…
— И овощи! Картошка, батат, тыква, морковь, свёкла, капуста! Всё, что лежит долго, набить подземелья под завязку. Полгода — тоже хлеб! И витамины!
Голос Грэйта уходил в бормотание:
— Может, заодно наладить выпуск витаминов… или даже без лета овощи ведь тоже растут… Что там советовали в старом мире? Молоко, яйца? Или лучше завести скот? И фураж про запас?.. — В год без лета и трава плохо растёт, — устало улыбнулся он сам себе. — Как же делать силос?..
