— Святая сила… это поистине удивительная вещь.
Пока Святой Город Света гремел и сотрясался от споров, Грэйт сидел на маленькой скамеечке перед старейшиной Тайпросом, легендарным жрецом Природного Ордена, и слушал.
Время подошло к ежегодному посвящению новых учеников в орден. Великий старейшина, редко покидающий Священные земли, в этот раз отправился в путь, чтобы наставить молодых послушников. Грэйт же, узнав об этом, бросил все дела и пробежал несколько десятков вёрст, чтобы «приклеиться» к уроку. Пусть это и основы — но услышанные из уст легенды, они обретали новый смысл. К тому же, значит, можно было хотя бы на денёк избежать очередной тренировки и побоев.
— Святая сила и магическая сила — обе они принадлежат миру сверхъестественного, но их истоки — совершенно разные. Магия берёт начало в природе. А святая сила… — Тайпрос улыбнулся, — в человеческом сердце.
— В сердце? — переспросил один из новичков, широко распахнув глаза.
— Но если это святая сила, разве её не дарует сам Бог? Вот мы, когда лечим раны, разговариваем с животными, взываем к деревьям и камням — разве всё это не идёт от Бога Природы?
Тайпрос засмеялся негромко. А Грэйт чуть дёрнулся, словно услышал что-то важное.
«Не Бог создал человека, а человек создал Бога…» — всплыла в его голове мысль из прошлой жизни. Тогда это считалось основой мировоззрения: на каждой земле рождались свои боги, отражающие её особенности. Как сказал один мудрец: если бы у коров был Бог, то он был бы в виде коровы.
Но там, в прошлом мире, не существовало реальной божественной силы. А здесь?.. Здесь боги — иллюзия или всё же сущая реальность?
Грэйт не осмелился решать. А Тайпрос тем временем продолжал:
— Святая сила — это концентрация духа, искреннейшей человеческой молитвы. Когда она становится достаточно сильной, она вмешивается в саму ткань мира. На этом уровне она мало чем отличается от силы магов.
— Но? — осторожно подсказал Грэйт.
— Но один человек слишком слаб, — старейшина чуть прищурился. — Маги нашли способ усилить свою силу: они подражают узорам зверей, растений и самой природы, чертят магические линии, создают формулы и законы.
Грэйт кивнул, разглядывая узел на дубовом посохе Тайпроса: в этих линиях и пятнах было что-то от шкур зверей, от коры деревьев, от змеиных чешуек.
— Но жрецы пошли иным путём, — продолжал Тайпрос. — Они начали собирать силу многих сердец. Когда множество людей молятся о здоровье больного, чудо приходит легче. Когда вся деревня просит дождя, молитва сильнее. Когда воины вместе на поле брани кричат в один голос — они забывают страх.
— Резонанс… — вырвалось у Грэйта.
Тайпрос посмотрел на него внимательно и кивнул:
— Да, именно так. Резонанс. Но людские мысли и чувства хаотичны, разбросаны. Чтобы объединить их, нужно было нечто большее. Так появились боги.
Он взглянул на Грэйта мягко, почти по-отечески:
— Малый Грэйт, тебе стоит как-нибудь побывать в Новом Свете. Там ты увидишь изначальных духов — богов-камни, богов-зверей, богов-деревья. Там вера ещё сырая, живая.
Грэйт вспомнил рассказ учителя о полубожественном звере-тотеме, которого тот однажды привёз из тех краёв. Да, в этом мире дух и сила были материальны, и потому всё становилось возможным.
— Но простой подражатель природе легко терял себя — говорил Тайпрос. — Тот, кто становился зверем, забывал, что он человек. Тот, кто срастался с деревом, сам превращался в дуб. Те, кто вбирали стихии, обращались в бурю, в пламя, в камень. Так и появились персонифицированные боги — более безопасный путь.
Грэйт сжал губы и шепнул:
— А что насчёт Бога Света?
Тайпрос замолчал. Его взгляд ушёл куда-то ввысь, сквозь кроны дуба, в бесконечность. Лишь через долгое молчание он сказал:
— Тот, кто основал культ Света… был гением. Гением, равного которому мир ещё не знал.
Грэйт едва не упал со скамейки. Он-то думал о Светлой Церкви как о прогнившей громадине, подобной темным институтам из его прошлой жизни, обречённой рухнуть. А легендарный старец отзывался о её основании как о деянии великого ума?!
— Ты удивлён, — усмехнулся Тайпрос. — Но подумай: как Церковь Света смогла придавить и нас, и магов, и всех прочих? Потому что тот Папа и двенадцать его Святых упорядочили саму идею веры. Они придали её Богу черты, доступные простому человеку. И ещё… — он поднял посох, глядя прямо на Грэйта, — они изобрели новый способ хранения святой силы.
— Какой? — у Грэйта в глазах заплясали искры.
— Скажи сначала ты. Где мы обычно храним силу?
Грэйт неуверенно коснулся груди, а потом достал свой дубовый посох.
— Вот здесь…
— Верно. В священных вещах, в костях святых, в молитвенных залах. Но тогда… — голос Тайпроса вдруг стал жёстким, глаза зажглись, и он резко обернулся на восток, в сторону Святого Города. — Тогда они вырезали из мира особое место, подобие полупространства, и превратили его в Божественное Царство. Там можно хранить всю лишнюю святую силу, и в любой миг — низводить её на землю!
Грэйт ахнул, едва не опрокинулся:
— Божественное Царство?! Оно что, движется?!
Если оно может двигаться, то это ведь небесный линкор, способный ударить где угодно!
К счастью, Тайпрос покачал головой:
— Нет, есть ограничения. Чем дальше от Святого Города, тем больше потери. Потому они не засыпали королевство десятками «божественных бомбардировок».
Грэйт облегчённо выдохнул.
— Но, если они захотят… — Тайпрос тяжело вздохнул. — Если решат, что цена не имеет значения, — они смогут обрушить на Остенде несколько кар божественных. И тогда там начнётся настоящая агония. Грэйт молчал, опустив голову. Если Церковь будет действовать разумно, они будут тянуть время, восстанавливать веру людей, питаясь её плодами. Но если им вздумается пожертвовать всем ради победы — что смогут противопоставить магический Совет и легенды других орденов?..
