Шестеро воинов Золотого Орла переглянулись. Они стояли плечом к плечу, глядя на поверженных Белых Орлов, катавшихся по земле, и лица их были мрачны.
— Сила у неё поистине страшная.
— Ни малейшего предупреждения — просто взмахнула дубинкой из дуба, и всё уже свершилось. Думаю, даже этот взмах был ей не нужен.
— Белые Орлы рухнули сразу, а ведь и нас задело. Что уж говорить о Чёрных Орлах — тех, пожалуй, она бы уничтожила в одно мгновение.
— Так и доложим. Деву Чумы она сокрушила, держать людей дальше смысла нет.
Каждый из шестерых достал шприц и, следуя указаниям Грэйта, поочерёдно сделал уколы Белым Орлам. Триста человек! На каждого Золотого Орла приходилось по пятьдесят раненых — работы невпроворот.
К счастью, лекарство действовало. Большинство больных пошли на поправку: хоть и лежали, тихо постанывая, но сыпь на коже заметно бледнела, пересохшие горла уже не так жгло, жар спадал.
Воины немного успокоились. Они сомкнули круг, сняли с плеч золотые крылья и, склонив головы, начали молитву. Те из Белых Орлов, кто ещё мог двигаться, поднялись и выстроились за ними.
В унисон звучали слова молитвы, золотые крылья поднялись в воздух, сомкнулись в сияющий венец и мягко затрепетали. В это мгновение в далёком Великом храме из глаз статуи Бога Орлов вырвались два луча света:
— Мои верные воины, весть издалека достигла меня…
А Грэйт и Сайрила уже уносились прочь, не оглядываясь. Они пролетали над лесами и ручьями, над полем, усеянным телами павших. На холмах у края сражения кипело ликование:
Высокие шатры стояли кольцом, на просторной площадке перед ними пылали костры. Воины пели и плясали, размахивая руками, топая в такт, подбрасывая головы. В одной руке — глиняная чаша с хмельным напитком, в другой —串烤肉 (чуань као жоу) — нанизанное на прутья жареное мясо.
— Руби дерево, эй, хо-хо!
— Теши дерево, эй, хо-хо!
— Брось камень, поджигай факел, эй, хо-хо!
— Бей добычу, неси мясо домой, хо-хо!
Пламя то взвивалось, то пригибалось ветром, освещая лица то ярко, то приглушённо. Пёстрые перья в венцах, сложные узоры боевой раскраски делали их облики почти пугающими, но сейчас никто не видел в них ужаса. На каждом лице сияла улыбка — а улыбка, как известно, понятна любому народу.
Двое воинов, не знавших друг друга, из разных племён, даже не говоривших на одном языке, встречались взглядом, поднимали мясо и, расхохотавшись, кричали:
— Победа!
— Победа!
— Мы спасены!
— Девы Чумы больше не боимся!
Сайрила, зоркая как всегда, первой заметила огромную чёрную пантеру, лежавшую среди людей. Та щурилась, лениво помахивая хвостом, похожим на стальной кнут, и жевала мясо, блестящее от жира. Несколько воинов усердно расчёсывали ей шерсть.
— Смотри, леопард! — воскликнула она, указывая вниз.
Грэйт взял её за руку, и они плавно опустились на землю. К ним тотчас подошли старшие — великие вожди и верховные шаманы, поклонились:
— Почтенный сын божий…
— Повелитель Чумы…
— Эй, сегодня без этих титулов! — весело отмахнулся Грэйт. — Битва великая, победа славная, все устали. Самое время праздновать! Меньше слов — больше мяса и вина!
— Мяса и вина! — дружно подхватили воины.
Двое принесли целого жареного бычка и опустили его перед ними. Вождь племени Диких Буйволов сам взял нож, отрезал сочный кусок вырезки и подал Грэйту:
— Прошу, сын божий.
Грэйт поморщился.
Если честно, вы зря так жарите… Разделили бы тушу — каждая часть по-своему вкусна, да и не подгорит.
Он вздохнул, достал собственный нож и отрезал лучший кусок для Сайрилы. Не успел закончить, как двое других воинов принесли жареного барана и поднесли кусок жирного курдюка.
— Я не ем это, уберите! — простонал он про себя. — Один жир, невозможно!
Пировали они долго, пока Грэйт, обессилев, не откинулся на землю, поглаживая живот и громко икая. Тогда вожди вновь подошли, положили руки на грудь и низко поклонились:
— Почтенный сын божий, мы бесконечно благодарны вам за то, что сражались рядом с нами и победили Деву Чумы. Вашу храбрость и милосердие мы не забудем. Примите нашу признательность и дары…
— Не стоит… — начал Грэйт, но не успел договорить.
Перед ним уже ставили ряд больших корзин, сплетённых из лозы. Под светом факелов засияло золото, вспыхнули разноцветные камни — целая россыпь сокровищ.
Глаза Сайрилы мгновенно засверкали золотом. Грэйт взглянул на неё и благоразумно промолчал.
— Сколько золота… — прошептала она, присев и перебирая драгоценности.
В отличие от тех древних, покрытых землёй трофеев, что дарил им Белорогий Царь, эти дары были целыми и ухоженными. Сайрила открыла ближайший сундук и достала золотую маску.
Она была необычной формы — не прилегала к лицу, как маски из Нивиса, а была раза в два-три больше. По бокам расходились острые уши с перепонками, словно у летучей мыши, верх украшала пышная корона из перьев, а по краю звенели золотые подвески. Лицо покрывал густой слой киновари.
Сайрила надела маску. За ней вспыхнули серебристо-голубые глаза, а между ними, в центре лба, покачивался каплевидный кулон того же цвета, излучая мягкий свет.
— Мне это нравится! — радостно объявила она.
Маска сама собой легла на лицо, словно созданная для неё. Девушка потянулась к следующему сундуку и достала длинный золотой посох. На его вершине стоял орёл с расправленными крыльями, клювом устремлённый вниз. Вдоль ствола извивалась змея, обвивая его кольцами; голова её была поднята, шея раздутой, будто готовилась к броску.
Каждое перо орла, каждая чешуйка змеи были вырезаны с изумительной точностью. В глазах орла сверкали изумруды, в глазах змеи — рубины, словно пылающие огнём. Даже без учёта камней посох был великолепен.
— И это мне нравится! — Сайрила подняла посох, ловко прокрутила его в руках и, смеясь, притворно ударила Грэйта.
— Бум!
— Спасибо, — простонал он, — дубовая палка и без того больно бьёт…
Сайрила рассмеялась и продолжила копаться в сокровищах. Золотые блюда, чаши, браслеты и украшения её не заинтересовали — всё это, по её мнению, годилось разве что устилать постель.
В итоге она выбрала лишь два предмета: крупный, с арбуз величиной, самородок и гибкий браслет в виде змейки, который обвивался вокруг руки и слегка подрагивал.
— Смотри, глаза у неё меняют цвет! — воскликнула она, подтащив Грэйта ближе и крутанув запястьем. — Вот так — один оттенок, а вот так — совсем другой!
От неё исходил свежий, прохладный аромат. Почему-то Грэйт, который днём спокойно летел рядом с ней, теперь почувствовал, как сердце забилось чаще. Он пробормотал несколько рассеянных похвал и, сославшись на то, что нужно проверить раненых, поспешно отошёл.
Он подошёл к вождю племени Красного Сокола:
— Вы слишком щедры…
— Пустяки, — рассмеялся тот, запрокинув голову.
Его перья — кирпично-красные, синие, серые и белые — дрожали над макушкой. Он взглянул на Сайрилу, перебирающую жемчужные ожерелья, и глаза его смягчились:
— Всё это — случайные находки или трофеи, добытые у врагов. По сравнению с жизнями, что вы спасли, они ничего не стоят. Просто госпоже всё это по душе, вот мы и осмелились преподнести.
Значит, это ещё не всё? — удивился Грэйт.
Он прикинул: золота в корзинах не меньше сотни килограммов — примерно сто тысяч золотых монет, то есть лишь восемнадцатая часть той суммы, что стоила бы кровать Сайрилы, если бы её выковали целиком из монет. Даже в Нивисе этого хватило бы, чтобы нанять архимага девятого круга на одно полное сражение, пусть и рискованное. И это — не предел?
Разные земли, разная цена золота… Грэйт сдержал улыбку и спокойно кивнул:
— И что же дальше?
— Вы спасли наш народ от Девы Чумы, — ответил вождь. — Мы должны воздать вам самыми драгоценными дарами: сердцами сильнейших чудовищ, оружием, выкованным веками, редчайшими диковинами. Всё это хранится в Большом доме племени. Я уже послал людей за ними. И если у вас есть особые желания — мы исполним их.
— Верно, — раздался из темноты глубокий голос.
Из мрака выступил Белорогий Царь, огромный, как холм. Он склонил голову, и мягкий взгляд его тёплых глаз встретился с Грэйтом.
— Почтенный сын божий, — произнёс он, — скажи, чего ты желаешь. Всё, что у нас есть, станет твоим.
