Фу Исяо и Фэн Суйгэ удивлённо посмотрели на него, а министры за спиной Фэн Цишаня зашумели в обсуждениях. Фэн Цишань прищурился:
— Я ещё не отдавал приказа пересчитать. Почему князь Тансинь говорит такое?
Е Дуаньфан ещё немного помолчал, затем подошёл к Фу Исяо и поднял с земли связку стрел:
— Я, возможно, не проиграл молодой наложнице, но проиграл этим стрелам, или точнее, тем, кто их использовал.
Вокруг воцарилась тишина.
Фэн Цишань молчал, а брови Е Дуаньфана сошлись в суровый иероглиф «川». Он продолжил твёрдо:
— Если бы соревнование было честным, независимо от результата, я бы чувствовал себя спокойно. Но… — он указал на тело Гуюя. — Молодая наложница подверглась засаде во время поединка, и её слуга отдал жизнь, защищая её. Даже если бы я выиграл, это была бы нечестная победа!
Из глаз Фу Исяо вдруг закапали крупные слёзы. Она смахнула их рукавом, залитым кровью, собрала все окровавленные стрелы с земли и гордо шагнула к Фэн Цишаню, одновременно заслонив его собой от нескольких наступающих министров.
Фу Исяо холодно усмехнулась:
— Почему вы все так напряжены? Может, кому-то совесть не даёт заснуть?
С этими словами она бросила связку стрел к ногам Фэн Цишаня:
— Вместе с теми, что у князя Тансинь, — всего семьдесят четыре стрелы. Из них шестьдесят семь вонзились в тело Гуюя.
Потом она повернулась и ткнула пальцем в Е Дуаньфана:
— Не думай, что признание в поражении снимет с тебя подозрение. Пока я жива, я клянусь отомстить за Гуюя!
Е Дуаньфан без возражения кивнул, не произнеся ни слова.
Фэн Цишань ногой сдвинул стрелы и громко сказал:
— Я сам разберусь в этом деле. Идите, соберите оленьи уши и пересчитайте их публично, так и определим победителя.
Но едва он произнёс эти слова, Е Дуаньфан снова упал на колени:
— Ради моей чести, прошу вас, государь, отмените этот указ! — воскликнул он.
Солдаты, собирающиеся подойти, застыли на месте. Фэн Цишань в ярости заорал:
— Это не имеет отношения к состязанию стрелков, я повелеваю вам…
— Ваше Величество, прошу рассудить! — внезапно вспылил Е Дуаньфан. — Если мне не вернуть имя и честь, какая мне будет польза от победы? Как я смогу смотреть в глаза своим воинам и отвечать на слухи по всей стране?
Фэн Цишань затрепетал, губы подрагивали от гнева. Прежде чем он успел что-то ответить, молчавший до того Фэн Суйгэ спокойно произнёс:
— Отец, я считаю, что только внутреннее, подлинное, может опровергнуть внешнее. Поэтому сейчас не следует фиксироваться на состязании. Следует безотлагательно и строго расследовать дело и вывести на чистую воду тех, кто стоит за этим, чтобы не было новых осложнений.
— Вы все против меня! — рассвирепел Фэн Цишань и усмехнулся через зубы. — Вы все стоите и поучаете меня из‑за какого‑то тупого слуги у ворот?
— Как посмеем мы кого‑то учить, — чуть улыбнулась Фу Исяо, — государь никогда не поступает неверно, и кто мы такие, чтобы его поучать?
Она сделала пару шагов и, холодно осмотрев собравшихся за спиной Фэн Цишаня, продолжила:
— Я лишь хочу предупредить тех, кто таит тёмные намерения, что покушение на членов правящей семьи — гнусное преступление, караемое уничтожением целого рода. И всем вам известно, что я, Фу Исяо, — дувэй армии Цзиньсю! И если кто-то намерен загнать меня в угол и заставить идти по краю пропасти, тому не видать ни мира, ни спокойствия!
ой-ой, ещё-ещё! Очень хочу продолжения!!))))
Марина, уже скоро))
Дораму досмотрела, теперь очень хочется всю новеллу прочесть))