— Почему она всё ещё не вернулась? Неужели Императрица-мать оставила её на ужин? — бормотал Нин Фэй, одновременно косо поглядывая на Ся Цзинши, стоявшего у двери с руками за спиной. Он быстро схватил с тарелки кусок остывшего пирога, и уже направил его ко рту, как вдруг заметил, что Сюэин смотрит на него широко раскрытыми глазами. Спешно сменив направление, он сунул пирог ей в рот.
Сюэин молча старательно жевала. Увидев, как Нин Фэй украдкой достаёт второй кусок, она сделала ему знак, чтобы он подвигал оставшиеся куски пирога на тарелке. Нин Фэй только успел переставить два, как Ся Цзинши внезапно повернулся:
— Подайте еду!
— Ай, я умираю с голоду, — смущённо пробормотал Нин Фэй, застывший с едой в воздухе. Но рука ожила сама собой, он схватил ещё два кусочка и затолкал их в рот, бормоча что-то и направляясь наружу:
— Я пойду позову Вэйжаня…
— Не нужно, — остановил его Ся Цзинши, слегка приподняв подол и сев за стол. — Вэйжань ждёт у ворот дворца. Сначала ешьте.
Во время всей трапезы Ся Цзинши казался рассеянным и почти не ел, быстро положив палочки на стол. Сюэин, подкладывая Нин Фэю еду в миску, тайком наблюдала за ним и наконец не выдержала:
— Ты думаешь, что Его Высочество болен?
— Болен? — Нин Фэй озадаченно оглядел Ся Цзинши. — Я на самом деле никогда не видел, чтобы он болел.
— Ха! — фыркнула Сюэн. — С его характером он никогда не скажет тебе о болезни. Так что то, что ты не видел, в порядке вещей.
Нин Фэй тут же возразил:
— А ты разве видела? Ты не только не видела его больным, но и никогда не видела, как он был ранен, а я видел.
— Но мы говорим о болезни! — парировала Сюэин.
Видя, что они спорят с такой энергией, Ся Цзинши тихо покашлял:
— Я…
Сюэин тут же оживилась, указала на него и рассмеялась:
— Видишь? Он покашлял!
Ся Цзинши бессильно усмехнулся:
— Вы двое… неужели вам совсем нечем заняться?
Нин Фэй и Сюэин одновременно замерли, переглянулись и молча опустили головы, продолжая есть. Палочки Нин Фэя стучали по пустой миске, и Сюэин, подняв голову, цыкнула на него, добавила еды в его миску и пробормотала «дурак», вызвав недовольный взгляд Нин Фэя.
Ся Цзинши с улыбкой смотрел на эту веселую парочку, словно на вечных соперников:
— Раз уж вам двоим совсем нечем заняться, отправляйтесь в Суша ещё раз.
— Мы только вернулись, почему снова? — недоумённо спросил Нин Фэй, как раз в тот момент, когда Сюэин стукнула палочками по столу:
— Я хочу поехать!
В глазах Ся Цзинши мелькнуло едва уловимое мерцание:
— Принц Фэн попросил меня через Императора оформить для Исяо статус, достаточный для её защиты. Сегодня я поднял этот вопрос перед Императором, и он сразу согласился даровать Исяо титул принцессы императорской семьи. Через десять дней, когда придёт указ, нужно будет отправить посланника в Суша с императорской грамотой… К тому же, у Исяо наверняка будет много вещей, которые нужно будет перевезти из Цзиньсю.
Он окинул взглядом Сюэин:
— Я уже узнал, что через несколько дней в императорской мастерской появятся новые стеклянные шпильки. Её прошлая шпилька разбилась, так что стоит взять несколько новых.
Сюэин немного поколебалась:
— Скоро будет годовщина смерти матери Исяо. В письме она просила меня съездить и помолиться у её могилы, но если это будет через десять дней…
— После того как Исяо получит титул, могила её матери тоже будет восстановлена согласно установленным правилам, — спокойно сказал Ся Цзинши. — Так что заботу о ритуале оставь мне, всё будет вовремя.
— Хорошо, — Сюэин расцвела улыбкой. — Тогда спасибо, Ваше Высочество!
Наблюдая, как Сюэин обсуждает с Нин Фэем, что именно взять с собой в Суша, улыбка Ся Цзинши стала ещё шире. Он машинально положил руку в карман, пальцы слегка коснулись длинного деревянного футляра.
Эта шпилька была последним даром матери Исяо, оставленным ей на смертном одре. Она когда-то держалась в её волосах, согреваясь её теплом. Теперь половинка тихо лежала в деревянном футляре, согретая теплом его тела, словно их жизни и воспоминания переплелись друг с другом.
Она всегда была такой упрямой, казалось, что никакие беды не смогут склонить её голову. Она, как чистый лист, не запятнанный ничем грязным. Ему нравилось, что Исяо всегда была естественна и чиста, и он радовался, когда мог сделать её счастливой и защитить её целостность.
Он когда-то думал, что сможет спокойно отпустить её к другому мужчине. Но чем дальше она уезжала — из столицы в Лучэн, из Лучэна в Суша, — тем сильнее и безумнее он скучал по ней. Его томление и тоска постепенно превратились в пылающий огонь, почти полностью сжигающий его изнутри…
Поглощённый бездонным опьянением и раздавленный безнадёжной болью.
До сих пор заполнить ту зияющую пустоту в его сердце могла только она, но она была той, к кому он не мог прикоснуться.
— Ваше Высочество, — спокойный голос Сяо Вэйжаня донёсся из коридора вместе с приближавшимися шагами, прервав думы Ся Цзинши. — Императрица велела передать, что супругу князя сегодня оставят в зале Цыян, а завтра после утреннего завтрака вернут во дворец Миньдэ…
Я так и не поняла, зачем он отдал Сиян такую хрупкую стеклянную шпильку, которую мать перед смертью подарила Исяо. Это чужая памятная вещь, имеющая глубокий смысл, как можно было её отдавать другой женщине?
Марина, как четко Вы это подметили! Согласна с Вами. И ведь тут же он был наказан, можно сказать, самими небесами.
Ну, поскольку он такой неадекватный, я думаю он специально это сделал, желая проверить как она отнесется ,примет её догадываясь что это шпилька Исяо. Но не ожидал что она её тут же уронит, зато теперь у него есть повод упрекнуть Сиян. Но каково же это все было вытерпеть Сиян.? Бездушное чудовище!!!
По поводу Исяо, ему поздняк метаться! Сначала сам не хотел, а теперь она не хочет.