Когда Шэнь Ю вошёл в зал, на нём был белый халат и синяя накидка, волосы убраны под простую деревянную шпильку.
— Пойдём, — сказала Чу Юй и повела его к покоям Ван Лань.
Та сидела на постели, играя с ребёнком. Увидев Чу Юй, она попыталась подняться, но та остановила её:
— Не вставай. Я пришла по поручению.
— По какому? — удивилась Ван Лань.
— Шэнь Ю хочет тебя видеть.
— Это… неудобно, — смутилась она.
— Не спеши отказывать, — мягко сказала Чу Юй. — Ты ведь собиралась вернуться в дом Ван, когда ребёнку исполнится два года.
Ван Лань опустила глаза.
— Думаю, Шэнь Ю к тебе неравнодушен, — продолжила Чу Юй.
— Об этом потом, — вздохнула Ван Лань. — Сейчас я хочу спокойно жить в доме Вэй.
— А если и ты к нему не безразлична? — спросила Чу Юй. — Лучше сказать всё прямо.
После короткой паузы Ван Лань согласилась:
— Хорошо. Позволь мне только привести себя в порядок.
В передней поставили ширму. Шэнь Ю напряжённо ждал за ней.
Чу Юй похлопала его по плечу:
— Я оставлю вас.
Он кивнул.
Вскоре Ван Лань вошла, села за ширмой, прикрыв лицо веером:
— Господин Шэнь, — тихо произнесла она.
Он не ответил.
— Говорят, вы хотели что-то сказать? — спросила она, опустив взгляд.
Он долго молчал, потом хрипло произнёс:
— Я пришёл просить прощения.
— Прощения? За что?
— За гибель дома Вэй.
Она вздрогнула.
Он закрыл глаза и рассказал всё: как родился в квартале увеселений, как его мать, пленённая северными варварами, погибла в неволе; как он поклялся мстить и стал шпионом, вернувшись в стан врага под видом воина; как ошибся с донесением, и семь тысяч воинов Вэй легли в Байдигу.
— Я не знаю, как это случилось, но знаю, что вина моя есть, — сказал он. — Потому и пришёл с повинной.
Ван Лань слушала, не в силах сдержать слёз.
— Всё уже прошло, — прошептала она. — Что толку просить прощения у вдовы?
Он хотел сказать, что пришёл не только каяться, но и просить руки, но, услышав её плач, не смог.
— Не плачьте, — только вымолвил он. — Я виновен и готов служить вам до конца жизни.
— Уходите, — сказала она, отворачиваясь. — Не хочу вас видеть.
Он понял. Для неё он останется лишь причиной беды.
Поклонившись, он произнёс:
— Как прикажете, госпожа. Но знайте, чувства мои к вам истинны.
И, не оглянувшись, мужчина вышел в метель.
Ван Лань, глядя на колышущиеся ветви за окном, прикусила губу и тихо заплакала.
На галерее ждала Чу Юй. Увидев Шэнь Ю, она спросила:
— Всё сказал?
— Да.
— Плохо прошло?
— Так и должно быть.
— А почему не признался раньше?
Он помолчал:
— Сначала не думал об этом. Потом стало поздно. Хотел уйти и забыть.
— А теперь?
Он поднял глаза:
— Теперь хочу жениться на ней.
Чу Юй удивилась.
— Ты права, — продолжил он. — Смерть ничего не изменит. Я помогу дому Вэй найти правду о Байдигу. А потом буду рядом с ней, даже если она не примет.
Чу Юй смотрела на него с лёгким изумлением.
В этот момент раздался голос:
— Что ты здесь делаешь?
Они обернулись. На пороге стоял Вэй Юнь.
Шэнь Ю усмехнулся:
— Да вот, очаровал вашу госпожу…
Не успел он договорить, как Вэй Юнь ударил его рукавом, сбив в снег.
Шэнь Ю вскочил, но Вэй Цю уже заткнул ему рот куском ткани и увёл.
Вэй Юнь повернулся к Чу Юй.
— Он болван, — неловко сказала она.
— Знаю, — спокойно ответил он. — Невестка, идём ужинать?
— Пора, — улыбнулась она.
Они пошли вместе. По дороге Чу Юй рассказала ему всё, что произошло, не без приукрашивания.
— Значит, он влюбился в шестую госпожу? — переспросил Вэй Юнь, нахмурившись.
— Похоже на то.
Он задумался, а потом тихо сказал:
— Странно. Такой человек, и вдруг способен на любовь.
— Когда встречаешь того, кто задевает сердце, все одинаковы, — улыбнулась Чу Юй.
Он посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то непонятное.
— Можно ли любить так, чтобы отказаться от всего? — спросил он.
— Зависит от того, насколько сильна любовь, — ответила она, смеясь.
Он нахмурился и задумался. В его чистых, как стекло, глазах отражался свет весны. Чу Юй, глядя на него, не удержалась от смеха:
— Если когда-нибудь полюбишь, расскажи мне, каково это.
— Хорошо, — серьёзно сказал он.
Он пошёл вперёд, а она, глядя ему вслед, подумала: «Похоже, он вырос».
Весна уже в расцвете: почки набухали, воздух был прозрачен. Юный Вэй Юнь шёл по деревянной галерее в светлой одежде, с тёплой грелкой в руках, и Чу Юй вдруг ослепило солнце. Так он был красив.
— Скажи, — обратилась она к Вань Юэ, — тебе не кажется, что седьмой сын Вэй подрос?
— Конечно, — улыбнулась та. — Маленький хоу-е взрослеет.
Чу Юй на миг задумалась.
Да, однажды этот мальчик станет взрослым, таким же благородным и прекрасным, как его отец, тем самым, кого девушки Хуацзина называли бы с восхищением: «Нефритовый юноша из дома Вэй».
