— Лю Жун, приветствую госпожа Вэй, — поклонился он.
— Господин Лю, не стоит церемоний, — ответила Чу Юй. — Я прибыла по приказу охранять Фэнлин, надеюсь на ваше содействие.
— Содействие? — вздохнул Лю Жун. — Лучше скажите, велел ли Император вывезти из города то, что здесь хранится?
— Что именно вы имеете в виду? — насторожилась она.
— Значит, вам не сказали… — Старик побледнел. — Тогда скажите, велено ли вам привезти провиант?
— Увы, нет, — призналась Чу Юй. — Придётся открыть городские амбары.
— Амбаров нет! — вскрикнул Лю Жун. — Я трижды писал в столицу, умоляя о зерне! Вы пришли без припасов?!
Чу Юй поняла всё сразу. Город без запасов, окружённый войском, — ловушка.
— Мы должны уйти! — воскликнула она.
Но вбежал тот самый человек в синем:
— Поздно. Фэнлин окружён.
— Сколько их?
— Более ста тысяч. И всё прибывают.
Чу Юй оцепенела.
Лю Жун метался по залу:
— Что замыслил Император? Что он творит?!
А Чу Юй уже знала ответ. Она подняла взгляд в сторону Хуацзина.
В это время в столице, где звучали флейты и смех, император Чуньдэ стоял в павильоне над водой.
— Чу Юй уже должна быть в Фэнлине, — сказал он, не оборачиваясь. — Как думаешь, когда северяне нападут?
— Ваше Величество, — поклонился евнух Хуан Цюанью, накидывая плащ, — старый слуга не понимает ваших замыслов. Столько лет вы тайно строили в Фэнлине оружейное управление, господин Хань наконец создал порох, а вы сообщили об этом северянам… зачем?
— Зачем? — усмехнулся Император. — Если не дать им цель, они дойдут до Хуацзина! Пусть Су Ча узнает о Фэнлине, тогда он бросит туда все силы. Думаешь, я послал Чу Юй, чтобы женщина командовала войском? Нет. Пока она там, роды Чу и Вэй не уснут спокойно. Они обязательно выступят на помощь. Тогда Су Ча будет связан, а я позволю Яо Юну разбить остатки северян. После пары побед я найду повод передать ему власть над армиями Вэй и Сун.
— Ваше Величество, — вздохнул евнух, — ведь Чжэньго-хоу рассердился лишь из-за генерала Яо. Если бы вы позволили тому тоже выйти в бой, всё бы уладилось…
— Глупец! — рявкнул император. — Вэй Юнь хочет, чтобы Яо Юн потерял войско, тогда его собственная сила останется неприкосновенной. Он думает, я не вижу? Он скупает земли в Лочжоу, запасает зерно. Зачем, если не для мятежа? Пусть! Когда Яо Юн очистит фронт, а Вэй и Чу истощат себя, я сотру их дотла.
Евнух пал ниц:
— Да продлится слава Вашего Величества во веки веков!
Император замолчал. В памяти всплыло имя Гу Чушэна и сомнение, как заноза, застряло в сердце.
Тем временем Вэй Юнь слушал Гу Чушэна, рассказывавшего о положении в Фэнлине.
— Почему северяне сосредоточили силы именно там? — спросил он.
Гу Чушэн не знал. В прежней жизни он слышал лишь, что тогда Чу Линьян держал оборону три месяца без зерна, и город превратился в ад. Когда Вэй Юнь пришёл на помощь, в живых никого не осталось.
— Ты хочешь взять у меня пятьдесят тысяч воинов, чтобы спасти мою невестку? — спокойно уточнил Вэй Юнь.
Гу Чушэн кивнул.
— А ты подумал, зачем Император послал женщину командовать?
Он осёкся, глаза его расширились. Он понял. Это приманка. Жизнь Чу Юй — узел, на котором Император держит два рода.
— Значит, ты не собираешься её спасать? — спросил он резко.
— Собираюсь, — ответил Вэй Юнь твёрдо. — Но не ты пойдёшь в Фэнлин. У тебя другое дело.
— Какое?
— Найди нового хана северян Су Цзю и убедись, чтобы он ударил по Тяньшоу.
Гу Чушэн мгновенно понял замысел: если Су Цзю начнёт наступление там, Су Ча вынужден будет снять часть войск с Фэнлина, и давление на Чу Юй ослабнет.
— А я, — добавил Вэй Юнь, — поведу лёгкую конницу и буду тревожить их обозы.
Гу Чушэн молчал, потом коротко сказал:
— Хорошо.
Он повернулся к Сюэ Ханьмэй:
— Скажи старшей принцессе, что я сбежал.
— Ладно, — улыбнулась она.
На пороге он обернулся:
— Вэй Юнь, если с Чу Юй что-то случится, я уничтожу твой дом.
Вэй Юнь поднял взгляд:
— Если она погибнет, — произнёс он глухо, — что останется от дома Вэй, чтобы тебе рушить?
Он тяжело поднялся, будто нёс на плечах гору. Гу Чушэн вдруг понял. Никто не желает, чтобы Чу Юй не умерла, больше, чем сам Вэй Юнь.
— Готовь коней, — приказал тот, едва удерживаясь на ногах. — Выступаем немедленно.
