Слово «ладно» почти сорвалось с его губ, но он сдержался:
— Не беспокойся, я буду писать домой о своём благополучии.
«Домой» — не «тебе». Она поняла. Он понял её, но отказался.
Чу Юй была не из тех, кто упрашивает. Она улыбнулась:
— Хорошо.
Она ушла, не оглядываясь.
Когда её шаги стихли, Вэй Юнь поднял чашку с чаем, пригубил и с силой швырнул на пол.
— Хоу‑е! — вбежал Вэй Ся. — Что случилось?
— Чай холодный! — прорычал Вэй Юнь.
— Сейчас принесу горячий?
— Хочешь меня ошпарить?!
— Тогда холодный?
— Заморозить решил?!
— Малый хоу‑е, — вздохнул Вэй Ся, — вы издеваетесь надо мной?
— А ты не виноват?! — вспыхнул Вэй Юнь.
Вэй Ся замолчал, потом осторожно предложил:
— Может, позвать старшую госпожу, пусть успокоит?
Вэй Юнь хлопнул дверью.
— Чудак, — пробормотал Вэй Ся.
— Такой же, как ты, — заметил Вэй Цю.
— Почему меня вечно задевают?.. — простонал Вэй Ся.
***
Чу Юй, возвращаясь, постепенно остыла. Ведь Вэй Юнь не сделал ничего дурного, просто стал вежливее. Но почему же это так больно? Наверное, после вольной жизни на севере ей особенно тяжело переносить холодные столичные приличия.
Она заставила себя принять нового Вэй Юня, почтительного, сдержанного Чжэньго‑хоу. Это ведь не плохо. И всё же ночь прошла без сна.
Утром, когда она поднялась, он уже был готов к отъезду.
— Что‑то вы бледны, госпожа, — заметила служанка Чан Юэ.
— Просто не выспалась.
— А ведь легли рано!
— Не спалось, — ответила Чу Юй.
На дворе все уже собрались. Вэй Юнь говорил с Лю Сюэян. Увидев Чу Юй, он улыбнулся:
— Невестка, выглядишь усталой.
— Ночь душная была, — ответила она. — Всё готово?
— Всё, — вмешалась Цзян Чунь.
Чу Юй кивнула и заметила в толпе Шэнь Ушуан.
— Он едет с тобой? — спросила она.
— Да. Он лекарь, пригодится. К тому же в столице ему оставаться опасно, — пояснил Вэй Юнь.
Она поняла и больше не спрашивала.
— Есть ещё поручения?
— Нет, всё улажено, — ответил он.
Слова их звучали сухо. Он повернулся к Лю Сюэян, утешая её. Та плакала навзрыд. Когда настал час, Вэй Юнь вскочил в седло.
Обернувшись, он увидел у ворот всю семью. Чу Юй и Лю Сюэян стояли впереди прямо и спокойно, будто не провожали, а ждали возвращения.
Лицо Чу Юй было тихим, как в тот день, когда он вернулся из Байдигу. Это спокойствие, за которым пряталась хрупкость.
И тогда Вэй Юнь понял, почему Чу Линьян никогда не позволял семье провожать его. Когда провожают — трудно уйти.
Но уйти всё равно нужно. Он развернул коня и, подняв хлыст, умчался под утренним дождём.
Лю Сюэян, глядя ему вслед, разрыдалась.
— Мама, — тихо сказала Чу Юй, поддерживая её, — Маленький седьмой непременно вернётся.
Та плакала до изнеможения. Потеряв мужа и сына, она слишком многое уже оплакала, и теперь, когда сын снова уходил на войну, сердце не выдержало.
Когда она, наконец, уснула, Чу Юй вернулась в свои покои. На столе громоздились книги и счета — дела дома Вэй.
После падения Тяньшоу она вовремя продала земли в Ланьчжоу, получив пятикратную прибыль, расплатилась с долгами Чу Линьяну и даже осталась в плюсе. На эти деньги она открыла игорный дом, цветочный дом и школу для сирот войны, готовя из них будущих слуг и воинов рода Вэй.
Так прошли годы.
Весной четвёртого года Юаньхэ война с Бэйди длилась уже почти пять лет, и Вэй Юнь уже четыре года как был на фронте.
Он редко писал домой, и в его письмах всегда было лишь одно слово — «благополучен».
О его подвигах Чу Юй узнавала из писем Чу Линьяна. Тот писал, что Вэй Юнь — воин, посланный небом, что благодаря ему Великий Чу возвращает утраченные земли.
Он рассказывал, как Вэй Юнь в битве при Цзянчэне сразил семерых вражеских полководцев подряд, и после той победы исход войны уже был решён. Имя Вэй Юня гремело по всей стране, девушки восхищались им, враги уважали.
Белый конь, серебряное копьё — его образ пересказывали сказители от севера до Хуацзина.
Чу Юй и Цзян Чунь любили ходить в чайные и слушать эти истории, особенно ту, где он один против семерых.
— Вышел юный полководец, — вещал сказитель, — конь под ним — кроваво‑рыжий, копьё — серебряное, глаза — как чёрный лак, губы — как вишня. Народ ахнул: ах, какой красавец!
— …
— Он взмахнул копьём — и семь голов взлетели в воздух, кровь хлынула, как горный поток. «Кто этот герой?» — закричали люди.
Сказитель сделал паузу и, глядя в зал, произнёс:
— Знаете ли вы, кто он?
Чу Юй, улыбаясь, щёлкнула семечко и посмотрела на север.
Весеннее солнце сияло, небо было чистым, и в тот миг весь зал воскликнул в унисон:
— Седьмой сын Вэя!
Птицы, вспугнутые криком, взвились в небо.
Чу Юй смотрела на них и слушала, как звучит его имя.
Седьмой сын Вэя, герой севера.
