В дальнейшие дни Чу Юй, как обычно, навещала принцессу, под видом игры в шахматы готовя путь к бегству.
План был прост: заставить Ван-гуйфэй пожаловаться отцу, вызвать гнев Чжао Юэ и столкновение с родом Ван. Но если император убьёт её, всё рухнет.
— Я выбрала крем с «десятидневным ароматом», — сказала принцесса. — Сегодня вечером воспользуюсь им. Ты спрячься у меня в покоях.
— Думаешь, Чжао Юэ пойдёт на крайности? — спросила Чу Юй.
— Он не посмеет уничтожить род Ван, — ответила принцесса. — Максимум — лишит титула. Но нам нужно подлить масла в огонь. Когда её накажут, я пошлю людей, переодетых под убийц императора. Ты воспользуешься суматохой и выведешь её. Пусть думает, что он хотел её убить.
Чу Юй кивнула.
Вечером она переоделась служанкой, надела маску и спряталась в покоях.
Принцесса сидела перед зеркалом.
— Когда-то я хотела родить ему ребёнка, — сказала она тихо. — Тогда он был ещё слишком молод, а я — старше, с дочерью. Но он был красив, и я знала, что многие девушки любят его. Иногда думала: пусть будет просто ночь без чувств, лишь бы он принадлежал мне. Но я боялась…
— Чего? — спросила Чу Юй, расчёсывая ей волосы.
— Что он полюбит меня, — прошептала принцесса. — Эти юноши не различают страсть и любовь.
Она рассказала, как когда-то имела юного любовника, который потом убежал с другой женщиной.
— Он сказал, что перепутал желание с чувствами. И я поняла: мужчины взрослеют, и тогда понимают, что это разное. Женщины тоже. Я поняла, что люблю Чжао Юэ, когда он, обнимая меня, спросил: «Тебе не больно?» с такой нежностью, что я была готова отдать всё. Потому я не прикасалась к нему, пока он сам не сказал, что любит меня. Я хотела, чтобы любовь была чистой. Иначе — лучше ничего.
Она открыла баночку с кремом, дрожащими руками нанесла его на лицо, шею, руки, живот.
В воздухе расплылся запах цзысы.
Чу Юй подняла упавшую крышку, закрыла баночку и поставила на стол.
Через два часа принцесса скорчилась от боли. Чу Юй выбежала, зовя врачей.
Когда прибежал Чжао Юэ, кровь уже текла по полу. Он держал её и шептал:
— Не бойся…
Врачи нашли баночку, и южный лекарь узнал в аромате цзысы. До рассвета они боролись за жизнь. Ребёнка спасти не удалось.
— Это был мой наследник? — хрипло спросил Чжао Юэ.
Никто не ответил.
— Говорите! — взревел он.
— Ваше Величество, — прошептал старший врач, — трава цзысы слишком сильна. Примите соболезнования.
— Почему это было во дворце?! — закричал Чжао Юэ. — Кто принес?!
— Говорили, что это «десятидневный аромат»… — прошептала Цайюнь.
Император побледнел. Он всё понял.
— Всех, кто касался этой баночки, привести ко мне!
Перед ним стояли дрожащие служанки.
— Это был мой первый ребёнок, — сказал он тихо. — Знаете, сколько лет я ждал? Двенадцать.
Двенадцать лет с тех пор, как он впервые понял, что любит свою тётю. Теперь всё погибло.
— Говорите, или я заставлю вас молить о смерти, — произнёс он.
Никто не осмелился. Тогда одна закричала:
— Это Ван-гуйфэй! Она изменила порядок выдачи кремов! Только в этом месяце!
Император сжал баночку.
— Увести. Допросить. Кто скажет правду, тот умрёт быстро.
Чу Юй, стоявшая снаружи, вздрогнула. Она поняла: они недооценили его жестокость.
Вскоре из покоев донёсся стон. Чжао Юэ бросился к принцессе.
— Больно? — шептал он.
Она смотрела в потолок, без всякого выражения.
— Где он? — спросила она.
Он застыл.
— Так он умер зря? — прошептала она, и слёзы потекли по щекам. — Почему мы всё теряем, А-Юэ? Почему всё так трудно?
— Хватит… — дрожащим голосом сказал он.
— Посмотри на нас, — горько усмехнулась она. — Ты — марионетка на троне, я — позорная наложница. Ребёнок мёртв, а мы делаем вид, что ничего не случилось.
— Замолчи…
— Царь зверей убивает, когда в ярости. А ты, император, что можешь?
Он молчал.
— Я знала, чем всё кончится, — прошептала она. — Ты не накажешь виновных. Тебе трудно, я понимаю. Но мне страшно…
Она разрыдалась. Он обнял её, слушая её крик. Когда она уснула, он поднялся, взял меч и вышел.
— Очистить Цифэн, — бросил он стражникам. — Ни одного лишнего человека.
И направился ко дворцу Лося, где жила Ван-гуйфэй.
— Государь, — пытался остановить его евнух Чжан Хуэй, — род Ван — ваша материнская семья!
— Чжан-бо, — тихо сказал Чжао Юэ, — я был счастлив, когда узнал, что у нас будет ребёнок. Думал, всё изменится. А теперь… мой сын мёртв, жена говорит, что боится. Она никогда не боялась. Никогда!
Он сжал меч.
— Я убью Ван Чжи. Никто не узнает.
Чу Юй, услышав это, бросилась вперёд. Она понимала, если Ван-гуйфэй погибнет, всё пропало.
Она проникла в Лося, обездвижила женщину и вынесла её на плечах.
Когда Чжао Юэ прибыл, дворец уже полыхал.
— Где она?! — кричал он.
— Он и вправду решил тебя убить, — прошептала Чу Юй, глядя на Ван-гуйфэй. — Если не уйдёшь — погибнешь.
Она спрятала её в бочке, велела стражам вынести «помои» за ворота.
Когда ворота заперли, Чу Юй, воспользовавшись замешательством, прорвалась верхом наружу.
Стража бросилась вдогонку, но она, прыгая по крышам, исчезла в ночи.
Сердце её колотилось. Она боялась, но вдруг вспомнила одно имя и улыбнулась.
Вэй Юнь.
Имя, что приносило покой.
А в это время Вэй Юнь, надев маску, уже мчался к Хуацзину.
Эти двое стоят друг друга. Одна совершила невозможное, перевернула весь дворец и увела наложницу Ван, другой в маске летит в столицу, перед этим поставив всех на уши на Северной границе. И когда оба определятся с чувствами, не будет ли это подобно взрыву? И хорошо бы в лучшем смысле этого слова. Благодарю за перевод!