Целую вечность Цзян Чунь наливалась слезами, пока, исчерпав силы, не уснула на руках у Чу Юй. Когда дыхание её стало ровным, Чу Юй наконец позволила себе выдохнуть. Страшнее всего не такие бурные рыдания, а то, когда человек прячет боль глубоко в сердце, не находит слов, чтобы высказать её, и в тишине собственного отчаяния медленно губит себя. Теперь, когда слёзы пролились, стало легче.
Она велела уложить Цзян Чунь и, поднявшись, вышла во двор. Вань Юэ поспешила навстречу, доложила обо всём, что происходило в покоях господ и у третьей госпожи, наложницы Ван, а затем добавила:
— Пришла весть от седьмого господина, они уже прибыли в Пинчэн.
Чу Юй, услышав это, сразу велела принести письмо Вэй Юня. На этот раз строки его были спокойнее прежних: короткие, сдержанные, без лишних слов. Он лишь сообщил, что прибыл и каковы дела. Чу Юй, глядя на письмо, невольно вспомнила его прежние длинные, живые послания, где он описывал всё: и пейзажи, и нравы, и случайные встречи. А теперь сухие строки, будто писал не он, а Вэй Цзюнь. Сердце её сжалось. Взросление всегда горько, но если оно оплачено такой ценой, то это уже трагедия.
Она ответила, кратко изложив дела в доме, и, подумав, добавила одну строку:
Слышала, что за пределами Хуацзина горы и реки особенно прекрасны. Если по дороге домой встретятся дивные виды или забавные случаи, напиши хоть немного.
Письмо отправили. Хотя дом Вэй был окружён, никто толком не знал причины. Поместье Вэй пользовалось уважением среди военных, потому стража не слишком досаждала, а редкие почтовые голуби пропускались без лишних вопросов.
Отослав письмо, Чу Юй наконец позволила себе немного отдыха. Лёжа на постели, она долго смотрела на колеблющийся в окне лунный свет, потом тихо вздохнула и сомкнула глаза.
Наутро, едва рассвело, Чу Юй вновь принялась за хлопоты по устройству поминального зала. Теперь все закупки проходили под надзором солдат, но те не мешали, и нужных материалов хватало. Только вот малые госпожи попрятались по своим покоям, будто боялись быть замеченными рядом с домом Вэй, и в любую минуту готовы были уйти. Всё легло на плечи одной Чу Юй, и людей не хватало. Работников было много, но без хозяйского глаза дело не ладится.
Она с утра не разгибалась, когда за дверью послышались шаги. Подняв голову, она увидела Цзян Чунь. Та была в траурном платье, волосы перехвачены белой лентой, лицо без румян, чистое и спокойное.
— Вторая малая госпожа ещё слаба, — удивилась Чу Юй. — Зачем не отдыхаете?
Цзян Чунь улыбнулась, но уже без вчерашней растерянности.
— Уже чувствую себя лучше. Услышала, что вы заняты, вот и пришла помочь. Вы ведь спрашивали, смогу ли я вместе с вами устроить похороны отца и господ?
Чу Юй не ожидала, что она так быстро оправится. Помолчала и спросила:
— Значит, немного отпустило?
— Вчера я была глупа, — тихо ответила Цзян Чунь. — Благодарю малую госпожу за наставление. Пока жив Линчунь, я — мать, а мать должна быть сильной.
Она вздохнула и поклонилась:
— За спасение жизни я ещё не благодарила.
— Вторая малая госпожа, не стоит таких слов, — поспешила поднять её Чу Юй. — Мы ведь одна семья, зачем церемониться?
Цзян Чунь позволила себя поддержать, потом, поколебавшись, сказала:
— Тогда впредь я буду звать вас А‑Юй, а вы, если не против, зовите меня второй сестрой.
— В трудные времена не до церемоний, — улыбнулась Чу Юй. — Раз вторая сестра хочет помочь, я только рада.
Они вошли внутрь, и Чу Юй подробно рассказала о делах в доме. Старший сын наложницы Лян, Вэй Шу, был ещё до её замужества под опекой Цзян Чунь, и та помогала наложнице Лян вести хозяйство. Потому, взявшись за дело, она действовала ловко и уверенно, даже быстрее самой Чу Юй.
Наблюдая за ней, Чу Юй не удержалась:
— Я ведь отправила наложницу Лян в Дали‑сы…
— Так и должно быть, — спокойно ответила Цзян Чунь, перелистывая счётные книги. — Все эти годы она готовилась к падению дома Вэй, чтобы сбежать с деньгами. У неё есть любовник на стороне. То, что малая госпожа опередила её, — это благо.
Чу Юй поразилась. Теперь стало ясно, почему в прошлой жизни Лян, всего лишь наложница, сумела унести всё состояние и исчезнуть без следа. Она не действовала одна.
— Раз вторая сестра знала, почему не сказала госпоже? — спросила Чу Юй.
Цзян Чунь улыбнулась:
— Есть вещи, которые лучше видеть, но не говорить. Всё‑таки она моя свекровь.
