Когда Чу Юй вернулась в дом Вэй, ветер и дождь достигли своего предела. Лю Сюэян, собравшись с духом, уже ждала её в главном зале. Она никого не тревожила, не смела предавать огласке то, что случилось. Остыв после первых волнений, Лю Сюэян наконец решилась: сегодня она должна поговорить с Чу Юй откровенно, без обиняков.
Она велела Гуй-момо приготовить чай и лёгкие угощения, сама же, прихлёбывая тёплый настой, терпеливо ждала. С годами здоровье её всё слабело, и теперь ночные бдения давались с трудом. За всю жизнь она редко проявляла твёрдость и всегда пряталась за чьей-то спиной. Пока был жив Вэй Чжун, он защищал её; после его смерти дом держала Чу Юй. И всё же, хотя судьба не раз бросала её в бурю, впервые эти волны ударили прямо в лицо.
Когда Чу Юй вошла, Лю Сюэян уже обрела внешнее спокойствие. Она подняла взгляд и тихо посмотрела на женщину, идущую из конца галереи под зонтами дождя. Перед ней стояла не та пятнадцатилетняя невеста, что когда-то робко переступила порог дома Вэй. Высокая, стройная, с ясными глазами и мягкой улыбкой, она была в расцвете женской красоты — чистой, без тени вульгарности.
«С мужской точки зрения, — подумала Лю Сюэян, — передо мной стоит женщина, достойная уважения».
Чу Юй сложила зонт, подошла и, склонившись, произнесла спокойно:
— Свекровь.
В зале не было никого постороннего. Лю Сюэян сдержала нахлынувшие чувства, опустила глаза и устало сказала:
— Садись.
Чу Юй ответила коротким «да» и села, будто ничего не подозревая. Но Лю Сюэян знала: за годы, что Чу Юй прожила в доме Вэй, та не могла не заметить происходящего. Просто ей было всё равно.
Лю Сюэян подняла глаза и с горечью усмехнулась:
— Я обыскала твою комнату. Ты ведь уже знаешь об этом?
— Знаю.
— И всё же, глядя мне в глаза, тебе нечего сказать?
Чу Юй молчала, потом тихо спросила:
— Разве не мне следовало бы задать этот вопрос? Вам не хочется ничего спросить у меня?
Лю Сюэян глубоко вдохнула, взяла со стола деревянную шкатулку, где Чу Юй хранила свои дорогие вещи. Её пальцы дрожали.
— Эти вещи… — она подняла глаза, и в них блеснули слёзы. — Не объяснишь ли ты мне, что это значит?
Чу Юй на миг растерялась. Она не ожидала, что та решится на столь тщательный обыск, даже старые письма нашла.
Лю Сюэян, не дождавшись ответа, решилась на прямоту:
— Скажи мне одно: между тобой и маленьким седьмым есть ли… тайная связь?
Чу Юй встретила её взгляд, не отводя глаз, и спокойно произнесла:
— Есть.
Лю Сюэян тяжело задышала, сжала кулаки, голос её дрожал:
— С какого времени? Это было ещё при А-Цзюне… при моём А-Цзюне?..
Она не договорила, слёзы опередили слова.
Чу Юй на миг остолбенела, потом поняла, что та подумала, и поспешно сказала:
— О том, что Вэй Юнь питает ко мне чувства, я узнала лишь тогда, когда он вернулся в Хуацзин. Когда я выходила за Вэй-шицзы, я была чиста перед ним и перед собой. Между мной и Вэй Юнем не было ничего. Те письма — его почерк, но писал он их от имени брата. Я хранила их лишь потому, что это всё, что осталось мне от Вэй-шицзы. Госпожа Лю, — голос Чу Юй стал твёрже, — я не отрицаю, что между мной и Вэй Юнем есть чувство. Но если бы Вэй Цзюнь был бы жив, я бы не позволила этому случиться. Да, наша связь противна обычаям, но она не постыдна.
Она уже не называла её «свекровью», а сказала «госпожа Лю». Та не заметила перемены, только облегчённо выдохнула и, глядя на Чу Юй, с тревогой спросила:
— Раз ты понимаешь, что это чувство недопустимо, почему не остановилась?
Лю Сюэян опустила глаза на шкатулку и устало сказала:
— А-Юй, ты всегда была рассудительнее маленького седьмого. Он кажется умным, но всё ещё ребёнок. Ты старше его всего на год, а я всегда знала, что ты взрослее.
Она подняла взгляд, в котором теплилась искренняя забота:
— Есть дороги, по которым нельзя идти. Это понимаешь только, когда проживёшь дольше. Я доверила тебе весь дом Вэй, потому что верила в твою добродетель. Как же ты могла, вместе с ним, так безрассудно поступить?
Чу Юй молчала. Она понимала каждое слово. Когда-то именно из-за этого она и боролась с собой, ведь знала, что путь этот труден. Но теперь, ступив на него, она не собиралась возвращаться.
Она улыбнулась едва заметно:
— Всё, что вы сказали, я уже обдумала. Когда Вэй Юнь признался мне, я не ответила ему сразу именно потому, что думала так же. Но ведь, — тихо добавила она, — чувства не удержать. Он любит меня, я люблю его. Почему же нам нельзя быть вместе?
— Значит, — Лю Сюэян тяжело дышала, — это он добивается тебя?
Чу Юй холодно взглянула на неё, подняла чашку и спокойно ответила:
— Это я позволила ему добиться меня.
— Безумие! — Лю Сюэян вскочила, голос её сорвался. — Знаешь ли ты, кто он теперь, и кто ты? Сейчас, когда всё решается, когда каждый шаг под прицелом, что для людей важнее всего? Репутация! Вы осуждаете Чжао Юэ за бесстыдство, а если узнают о вас? Деверь и невестка… Даже если я поверю, что ваши чувства родились после смерти А-Цзюня, кто ещё поверит? Слухи бегут быстрее ветра! Чу Юй, тебе не дорога честь?
Чу Юй тихо рассмеялась:
— Госпожа Лю, я ради него готова отдать жизнь. Что мне делать с этой честью?
