Когда прозвучал этот вопрос, даже Чэнь Цзю-эр растерялась. Она долго и пристально смотрела на Гу Чушэна, но так и не поняла, какое отношение этот человек может иметь к её семье. Гу Чушэн заметил её недоумение и спокойно пояснил:
— Раньше я встречал твоего свёкра. Он просил меня разыскать вас, узнать, как вы живёте. А теперь пришла только ты одна…
Гу Чушэн сжал губы. Чэнь Цзю-эр, наконец, поняла, о чём речь, и глаза её покраснели. Опустив голову, она тихо произнесла:
— В доме… больше никого не осталось.
Гу Чушэн молчал. Через некоторое время он тяжело вздохнул:
— Понимаю. Ступай, я велю устроить тебе место для отдыха.
Он повернулся к Чу Юй:
— Сейчас людей много, дел не меньше…
— Ничего, — ответила Чу Юй, махнув рукой. — Я помогу.
И впрямь, в Цюаньуне не хватало рук: больных было больше, чем здоровых. Чу Юй вместе с Гу Чушэном помогала Вэй Цинпин, и лишь к полуночи они вернулись в управление. Вэй Цинпин, едва коснувшись подушки, уснула. Гу Чушэн умылся и направился к Чэнь Цзю-эр.
Была глубокая ночь. Гу Чушэн понимал, что идти к женщине в такой час не слишком прилично, но, увидев, что Чу Юй тоже не спит, взял её с собой. Он слушал рассказ Чэнь Цзю-эр о том, что произошло в её доме, и сердце его всё тяжелело. Когда она закончила, он тихо сказал:
— Раз уж никого не осталось, я не стану писать ответ старику. Пусть живёт с надеждой, она легче, чем отчаяние, когда седой хоронит чёрноволосого.
Чэнь Цзю-эр прикусила губу. Гу Чушэн сказал ей несколько утешающих слов, поднялся и вместе с Чу Юй направился к выходу. Но едва они сделали несколько шагов, как за спиной раздалось:
— Господин Гу!
Гу Чушэн остановился и обернулся. Чэнь Цзю-эр стояла, глядя на него сквозь слёзы.
— Господин Гу, можно ли мне сказать вам несколько слов наедине?
Он помедлил, взглянул на Чу Юй, и та, поняв, тихо вышла, оставив их вдвоём.
Чэнь Цзю-эр прижала к груди ребёнка.
— Господин Гу, у меня есть одна дерзкая просьба.
Гу Чушэн нахмурился. Женщина подняла ребёнка повыше.
— Я знаю, что у вас доброе сердце. Этот младенец — единственная кровь рода Ли. В смутное время я не в силах его вырастить…
— Ты хочешь, чтобы я взял его к себе? — сурово спросил Гу Чушэн.
Чэнь Цзю-эр колебалась, потом всё же произнесла:
— Прошу вас, согласитесь.
— Безумие! — резко оборвал он. — Ты — мать. Пока ты жива, как можно отдавать ребёнка чужим?
Он повернулся, собираясь уйти, но за спиной дрогнул женский голос:
— Значит, потому что у него есть мать, вы не возьмёте его?
— Ты — его мать, — твёрдо ответил Гу Чушэн. — Это твоя обязанность. Но не тревожься, я пришлю тебе серебра. Возьми сына, забери старика Ли и живите спокойно.
— А если у него не станет матери? — упрямо спросила она.
Гу Чушэн нахмурился:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если однажды со мной что-то случится, — спокойно произнесла Чэнь Цзю-эр, глядя ему прямо в глаза, — возьмёте ли вы ребёнка под своё покровительство?
Он молчал, глядя на неё. Женщина, одинокая в смутное время, просто искала для сына опору. Наконец он кивнул:
— Возьму.
Чэнь Цзю-эр облегчённо выдохнула, опустилась на колени и, прижимая ребёнка, искренне поблагодарила его.
Когда Гу Чушэн вышел в коридор, Чу Юй уже ждала его с мечом в руках. Они вместе покинули двор. Гу Чушэн настоял на том, чтобы проводить её до комнаты.
— О чём она говорила с тобой? — спросила Чу Юй, привычно поддерживая лёгкий разговор.
Гу Чушэн нахмурился:
— Она просила… чтобы я взял ребёнка…
Он не успел договорить, как вдруг побледнел.
— Нехорошо! — вскрикнул он и бросился обратно.
Чу Юй на миг застыла, потом кинулась следом.
Когда они вбежали во двор, из комнаты донёсся отчаянный детский плач. Гу Чушэн распахнул дверь ударом ноги и увидел кровь, растёкшуюся по полу. Женщина лежала в ней, с ножом в груди.
