Ребёнок, словно чувствуя беду, кричал, размахивая крошечными руками. Гу Чушэн бросился к ней и достал из рукава лекарства и бинты. За последнее время он слишком часто спасал умирающих. Чу Юй побежала за Вэй Цинпин, а он, дрожащими руками, прижимал рану, пытаясь остановить кровь.
Чэнь Цзю-эр с трудом улыбнулась:
— Господин… этот ребёнок ещё без имени… прошу… позаботьтесь о нём…
— Ты его мать! — крикнул Гу Чушэн. — Как ты могла?!
Слёзы скатились по её лицу.
— Господин, — прошептала она, голос её был лёгок, — что знает знатный о страданиях простых?
Она задыхалась, кровь струилась меж пальцев Гу Чушэна.
— Одной жизнью… за полжизни покоя моего сына… — выдохнула она. — Стоит того…
— Господин… — её взгляд мерк, — когда же Великий Чу обретёт покой?..
С этими словами она угасла, словно цветок, иссохший на ветру.
Гу Чушэн, стиснув зубы, всё ещё прижимал её рану, хотя сердце уже не билось. Ребёнок рядом кричал, будто чувствуя уход матери.
Когда Вэй Цинпин и Чу Юй ворвались в комнату, Чэнь Цзю-эр уже не дышала. Гу Чушэн стоял на коленях, всё ещё в позе спасателя. Вэй Цинпин быстро осмотрела тело, потом мрачно покачала головой.
— Господин Гу, — сказала она, — её больше нет. Отпустите.
Он не шелохнулся. Чу Юй подошла, взяла ребёнка и мягко коснулась его плеча:
— Встань.
Гу Чушэн словно очнулся, медленно поднялся. Руки его были в крови, шаги неуверенные. Чу Юй, видя, как он пошатывается, пошла за ним.
Она велела приготовить успокаивающий отвар и, держа ребёнка, вошла в его комнату. Дверь была распахнута. Гу Чушэн сидел на краю кровати, обняв себя окровавленными руками, и смотрел на лунный свет.
— Я ведь должен был догадаться, — тихо сказал он. — Должен был понять, зачем она задавала те вопросы. Столько страданий… её жизнь была куда тяжелее, чем я мог представить.
— Женщине с ребёнком выжить трудно, — ответила Чу Юй, садясь рядом.
— Она не могла жить, — продолжал он. — Даже если бы я помог, сколько бы это длилось? Я бы уехал, и вскоре забыл бы о ней.
— Чушэн, — мягко произнесла Чу Юй, — ты не виноват. Никто не мог предугадать, что она решится на такое.
— Она думала, что без моей помощи они погибнут. Потому и заставила меня обещать. Но почему же она жила в такой безысходности? — Гу Чушэн поднял глаза. — Почему народ Великого Чу считает себя ничтожеством, которое без спасителя не выживет?
— Чушэн… — прошептала Чу Юй.
Он смотрел на неё, глаза блестели от слёз.
— Она спросила, когда Великий Чу обретёт покой. Этот вопрос я задавал себе и в прошлой жизни, и в этой… — голос его дрожал. — Почему же наш Чу не знает покоя? У нас обширные земли, храбрые воины, трудолюбивый народ. Почему же нет мира? Потому что сердца людские…
Он ударил себя в грудь и выкрикнул:
— Потому что Чжао Юэ — предатель, потому что Император Чуньдэ — безрассудный глупец, потому что Яо Юн — пёс, думающий лишь о себе! И потому что я… — он зажмурился, — я слаб и ничтожен.
— Чушэн, — тихо сказала Чу Юй, укачивая младенца, — не бери на себя тяжесть целой страны.
— Каждый день я вижу смерть, — хрипло произнёс он. — Каждый день кто-то умирает у меня на глазах. Я стараюсь спасти всех, но не могу никого. Ни судьбу, ни бедствия, ни людскую злобу я остановить не в силах. Я ем хлеб народа, ношу его одежду, служу в Высшем кабинете, а сделать ничего не могу…
Он опустился на колени, закрыл лицо руками, и слёзы смешались с кровью.
— А‑Юй… я бессилен.
Две его жизни — и в обеих он не смог ни сберечь любимых, ни защитить страну. Всё, что он хотел, рушилось у него на глазах, а он ничего не мог изменить.
Он рыдал, и Чу Юй слушала этот плач, глядя на лунный свет. Ей казалось, что этот крик — как река, смывающая с него всю боль. Она положила ладонь ему на плечо и, когда рыдания стихли, тихо сказала:
— Утри слёзы и отдохни. Теперь ты — отец.
Гу Чушэн поднял голову и посмотрел на ребёнка в её руках. Младенец спал спокойно. Чу Юй передала его ему.
— Ты не бессилен, — сказала она с лёгкой улыбкой. — Чтобы изменить судьбу страны, нужно, чтобы каждый сделал хоть немного. Гу Чушэн, ты уже сделал многое, разве нет? Великий Чу обретёт покой.
Он поднял взгляд и встретился с её глазами.
— В этой жизни, — продолжала Чу Юй, — я, Вэй Юнь, мой брат, Сун Шилань, Вэй Цинпин и многие другие… мы будем стараться вместе.
Гу Чушэн долго молчал, потом улыбнулся сквозь слёзы.
— Хорошо, — хрипло сказал он. — Вместе.
В прошлой жизни он не смог идти рядом с ней. В этой они стояли плечом к плечу, и этого ему было достаточно.
