Когда двое стояли на стене Тяньшоу, глядя на Хуацзин, внизу, в столице, уже гремел пир. Гу Чушэн устроил его собственноручно: лучшие вина, самые красивые женщины. Они опаивали и дразнили северных военачальников, и весь зал напоминал безумный пир Чжоу‑вана — роскошь, граничащую с безумием.
С четырёх дней назад Гу Чушэн перекрыл все пути связи Хуацзина с внешним миром. У Бэйди вестники — дрессированные орлы, и он приказал ловить их приманками, подменяя донесения, чтобы создать видимость спокойствия.
Теперь Бэйди всё ещё ждали приказа от своих союзников, не подозревая, что город уже окружён людьми Чу Юй и Чу Линьяна.
В разгар пира Гу Чушэн сидел неподвижно, наблюдая за пьяной толпой. Вбежал евнух и шепнул:
— Снаружи весть: письмо от старшей госпожи Чу. Завтра на рассвете штурм.
Гу Чушэн кивнул, велел подать ещё вина. Каждая бочка проверялась лекарями и пробовальщиками. Отравить было невозможно, оставалось лишь опьянить.
Он поднялся, сделал вид, что пьян, подошёл к Су Ча, лежавшему под женщиной, и с угодливой улыбкой спросил:
— Государь, довольны ли вы сегодняшним приёмом?
— Что ты там бормочешь? — прохрипел Су Ча. — Подойди ближе, скажи в ухо!
Он уже привык называть себя Императором, и носил драгоценные одежды, будто настоящий владыка.
Гу Чушэн склонился и шепнул:
— Государь, довольны ли вы?
— Доволен! — задыхаясь, крикнул тот. — Гу Чушэн, я пожалую тебе титул!
— Служить Вашему Величеству — уже счастье, — ответил Гу Чушэн и, приложив руку к виску, добавил: — Позвольте мне отдохнуть, болит голова.
— Иди, иди, — отмахнулся Су Ча, не отрываясь от ласк.
Гу Чушэн, покачиваясь, вышел из зала, но едва оказался снаружи, лицо его стало холодным.
— Заприте двери, — приказал он. — Подливайте вина, приводите ещё женщин. Скажите господину Чжану, пусть не сдерживается. Чем безумнее, тем лучше.
Господин Чжан, известный в Хуацзине распутник, умел устраивать такие оргии. Гу Чушэн знал, что делает. Пока враги тонут в разврате, они не подумают о войне.
Он прошёл по коридору и тихо велел спутнику:
— К утру смените стражу у ворот. Если откажутся, спрячьте людей рядом. Как только подойдёт армия Вэй, открывайте. Жителей вооружить, стариков и детей укрыть. Сообщите господину Гао и прочим — пусть прячутся, чтобы не попасть в плен.
Сказав это, он взял две бутылки вина и направился к темнице, где держали Вэй Юня.
Стражники‑бэйди скучали за выпивкой. Гу Чушэн сунул им деньги и вино, и его пропустили.
В камере Вэй Юнь лежал без движения, тело его было сплошь в синяках и переломах. Гу Чушэн сдержал дрожь и позвал:
— Вэй Юнь!
Ответа не было. Вскоре прибежал его человек и шепнул:
— Господин, все уснули.
Гу Чушэн взял ключ, открыл дверь и стал хлопать Вэй Юня по лицу:
— Проснись!
Тот с трудом открыл глаза.
— Жив, — выдохнул Гу Чушэн и сунул ему в рот несколько пилюль. Потом он снял с него изорванную одежду, велел своему стражнику надеть её и сказал:
— Ты останешься здесь, притворись Вэй‑ваном. Когда начнётся бой, переоденьтесь в форму бэйди, тяните время до рассвета. Главное выжить.
— Слушаюсь! — ответил стражник. — А вы, господин?
— У меня свой путь.
Он переодел Вэй Юня в простое платье, взвалил его на спину и побежал прочь.
Он вспомнил старую темницу, где когда‑то держали Чу Юй, и направился туда. Пройдя через ловушки, он зажёг свечу и замер.
В углу, обняв колени, сидел исхудавший человек. Его глаза, полные страха, напоминали звериные.
— Шэнь Ушуан?! — вырвалось у Гу Чушэна.
Тот вздрогнул, будто имя вернуло его к жизни.
— Это я, Гу Чушэн! — воскликнул он, схватив его за руку.
— Гу… Чушэн… — прохрипел Шэнь Ушуан, голос его был сорван.
— Кто тебя сюда бросил? Это Чжао Юэ? Что он сделал с тобой?!
При имени Чжао Юэ лицо Шэня дёрнулось. Гу Чушэн понял, что тот пережил ужас. В углу стояли кувшины с лекарственным вином. Видно, только на нём он и держался.
Гу Чушэн налил ему воды и дал ему лекарство:
— Выпей. Потом я выведу тебя отсюда.
Он повернулся к Вэй Юню, стал обрабатывать раны.
— Не знаю, в каком ты состоянии, — бормотал он, — но, может, сможешь помочь. Я ведь не лекарь.
— Лекарь… — повторил Шэнь Ушуан и, словно вспомнив что‑то, подошёл, начал перевязывать Вэй Юня. Движения его были точны, хоть и бездумны.
Когда перевязка закончилась, Вэй Юнь очнулся. Увидев Гу Чушэна, он прошептал:
— Брат Гу?
Потом он заметил Шэня и удивлённо выдохнул:
— Ушуан?!
Тот молчал. Вэй Юнь с усилием поднялся:
— Ушуан, Бай Шан ждёт тебя дома.
При этом имени глаза Шэня дрогнули.
— Бай Шан… — повторил он.
На рассвете армия Чу Линьяна подошла к Тяньшоу.
— Я приведу Вэй Юня живым, — сказал он сестре. — Я пойду первым.
— Хорошо, — улыбнулась Чу Юй. — Береги себя, брат.
Он кивнул и, обменявшись знаками с Цинь Шиюэ, повёл войска к Хуацзину.
Чу Юй надела парадное платье, велела подать роскошный паланкин и пригласила старшую принцессу. Та тоже облачилась в придворные одежды.
— Прошу, Ваше Высочество, — мягко сказала Чу Юй.
Когда первые лучи солнца прорезали туман, войска Чу Линьяна и Цинь Шиюэ подошли к стенам столицы. Гул копыт разбудил спящих врагов.
— Враги! — закричали стражи.
Су Ча, едва успев надеть доспехи, взревел:
— Приведите Вэй Юня и Гу Чушэна! Повесить на стене!
Но ворота уже были открыты людьми Гу Чушэна.
— Вперёд! — крикнули солдаты Великого Чу.
Бэйди высыпали из города, и бой разгорелся у самых стен. Земля дрожала от топота, воздух наполнился криками.
Жители Хуацзина впервые видели войну так близко и поняли, какой ценой им достаётся мир.
Чу Юй приподняла занавес паланкина, наблюдая за сражением.
— Собери горожан, — велела она Чан Юэ. — Пусть возьмут оружие и выйдут на поле.
— Есть! — откликнулась та и, вскочив на коня, помчалась в город.
— Я из дома Вэй! — крикнула она. — Кто способен держать меч, за мной!
Толпа загудела, и вскоре тысячи людей с лопатами и ножами вырвались из ворот. Их было так много, что перевес оказался решающим.
Чу Юй, глядя на них, впервые за долгое время улыбнулась.
Солнце поднялось, и с востока, из‑за холмов, показались алые знамёна с иероглифом «Сун». Вперёд вырвались Сун Шилань и Цзян Чунь, ведя войска в атаку.
— Сун Шилань пришёл, — не скрывая волнения, сказала принцесса.
Теперь исход был решён.
