Вэй Цинпин сказала, что хочет, чтобы он умер, но на деле не смела позволить ему и вправду умереть. Он потерял сознание от тяжёлых ран, а ей пришлось, стиснув зубы, перевязывать его и лечить. Каждая его судорога отзывалась болью в её собственном теле, и та, кто за всю жизнь почти не знала страданий, едва не взбесилась. Так ей хотелось воткнуть иглу поглубже и покончить с этим человеком раз и навсегда.
Она, сжав зубы, очистила раны, влила лекарство, и боль наконец немного отступила. Вэй Цинпин тяжело опустилась на пол, переводя дыхание, и мысленно убеждала себя: пока пусть живёт, дождусь, когда решу дело с материнской и дочерней гу, тогда уж поквитаюсь.
Цинь Шиюэ проспал три дня, а первым очнулся Вэй Юнь. На этот раз Вэй Цинпин поумнела. Она не дала ему приблизиться, надела на него деревянный ошейник и, усевшись рядом, встретила его взгляд. Вэй Юнь, увидев кандалы на себе, поднял глаза на неё и не выдержал:
— Госпожа, что это значит?
— Это надо спросить у твоего брата.
Он опешил. Последним, с кем он бежал, был Цинь Шиюэ, и под «братом» она, конечно, имела в виду его.
— С ним что? — поспешно спросил он.
— Жив-здоров, — холодно ответила Вэй Цинпин, в её голосе звенела злость. — Я спасла вас обоих, а он, в благодарность, накормил меня гу. Как думаешь, плохо ли ему живётся?
Такое поведение Цинь Шиюэ не удивило Вэй Юня. Он внимательно оглядел девушку и вдруг усмехнулся:
— Неужели вы — Цинпин-цзюньчжу?
— Один за другим, — холодно рассмеялась она, — все глаза у вас зоркие. А ты, значит, Вэй Юнь?
Он улыбнулся, не отвечая. Если перед ним и правда Вэй Цинпин, то неудивительно, что знатная принцесса, знакомая с придворными знаками, узнала его по печати.
Видя, что он молчит, Вэй Цинпин вспомнила манеру Цинь Шиюэ, фыркнула и встала.
— Ради Великого Чу я вылечу тебя. Но смотри, не вздумай снова затевать глупости. Ни ты, ни твой друг.
— Разумеется, — серьёзно ответил Вэй Юнь. — В трудное время многое позволено, прошу прощения за прежние вольности.
Она не ответила и вышла.
Через два дня очнулся и Цинь Шиюэ. Когда он открыл глаза, Вэй Юнь сидел рядом.
— Хоу-е, — попытался он подняться.
— Лежи, — Вэй Юнь мягко удержал его. — Не рви швы.
— А вы? — спросил Цинь Шиюэ.
— Всё в порядке, — улыбнулся тот.
В этот момент Вэй Цинпин вошла с лекарственным ящиком.
— Внешние раны заживают, — сказала она холодно. — Но предупреждаю, если от его яда умрёшь, я не отвечаю.
Цинь Шиюэ побледнел.
— Не тревожься, — поспешил сказать Вэй Юнь. — Вернёмся — покажусь Шэнь Ушуану.
Вэй Цинпин усмехнулась, не удостоив его взглядом, и подошла к Цинь Шиюэ:
— Вставай, время мази.
Он взглянул на неё и понял по её бледности, что это действие гусеницы. Он помолчал и сказал:
— Цзюньчжу, у меня есть рецепт. Прошу, достаньте эти травы.
— Давай.
Она, хоть и злилась, но к лекарствам относилась с уважением. Цинь Шиюэ продиктовал состав.
— Для чего это? — нахмурилась она.
— Гу питаются лекарствами, — спокойно ответил он. — Это средство усыпит их, временно разорвёт связь.
— Почему же не вынешь их?
Он замолчал. Вэй Юнь неловко усмехнулся:
— После внедрения гу можно извлечь не раньше, чем через пять месяцев.
Лицо Вэй Цинпин потемнело. Она не сдержалась и ударила Цинь Шиюэ по щеке. Тот перехватил её руку и, нахмурившись, тихо сказал:
— Цзюньчжу, ударишь — тебе самой будет больно.
Она тяжело дышала, не веря, что кто-то способен довести её до такого.
Она всё же приготовила лекарство по его рецепту и выпила. Через некоторое время боль ушла, а Цинь Шиюэ побледнел ещё сильнее. Вэй Цинпин поднялась, ощутила лёгкость, подошла к нему и отвесила звонкую пощёчину.
— Запомни, — холодно сказала она. — Я спасаю людей, но не позволю никому унижать меня.
— Простите… — прошептал он, закрывая глаза. — Вынужден был, цзюньчжу, прошу простить.
— А если не прощу?
— Тогда поступайте, как сочтёте нужным.
— А если я прикажу тебе умереть?
Он помолчал, а потом тихо произнёс:
— Когда закончится война и дом Вэй будет в безопасности, я вернусь и отдам вам свою жизнь.
Она удивлённо посмотрела на него, потом буркнула:
— Ладно уж, не велика беда. Тебя зовут Вэй Шиюэ?
— Цинь Шиюэ.
— Цинь Шиюэ… Хорошее имя, — пробормотала она, наклоняясь. — Дай посмотрю рану.
Он послушно лёг. Когда она склонилась, её холодные волосы коснулись его кожи, и лёгкий аромат окутал его. Цинь Шиюэ растерялся, не понимая, что с ним происходит, и, встретив её взгляд, резко отпрянул, ударившись о спинку кровати.
— Не хочешь, чтобы я смотрела, так и скажи, — нахмурилась она. — Зачем эти ужимки?
— Нет… я… — он запутался, не находя слов.
Она вздохнула:
— Ладно. Рана затягивается, через несколько дней можно будет умываться.
— Когда мы сможем тронуться в путь? — спросил он.
— Вам бы ещё отдохнуть.
— Некогда, — честно ответил Цинь Шиюэ. — Я должен доставить хоу-е обратно. Мы и так слишком задержались в Хэси.
Она понимала, что он прав: Вэй Юнь покинул столицу тайно, и промедление опасно.
— Хорошо, — сказала она после паузы. — Я провожу вас. Езжайте в повозке, лечитесь.
— Благодарю, — ответил он сдержанно.
— Цинь Шиюэ, — прищурилась она, — ты и впрямь не знаешь стеснения.
— За спасение цзюньчжу я в долгу, — спокойно сказал он.
— Отдашь? Чем? — усмехнулась она. — Простым слугой много не расплатишься.
Он задумался, и её раздражение растаяло в пустоту. Она фыркнула, собрала лекарства и вышла.
