В прошлый раз, когда Чжао Яюань приходил поздравить её с днём рождения, он забыл наушники в гостиной. Позже она позвонила в дом Чжао, но брат Яюаня, Чжао Тинъюань, сказал, что тот уехал из Аньчэна и скоро не вернётся.
Так наушники и остались у Лу, и, чтобы не потерять, Лу Нянь специально положила их на видное место в своём кабинете, как напоминание вернуть, когда он вернётся.
Цинь Сы молча смотрел на неё. Лицо его оставалось безучастным, губы — плотно сжатыми.
Прошло несколько секунд, прежде чем он, с оттенком раздражения в голосе, сказал:
— Перерыв почти закончился. Или перестань искать, или возьми наушники своего парня.
До Лу Нянь не сразу дошёл смысл сказанного. Потом, вспыхнув, она резко ответила:
— Он мне не парень. У меня вообще нет парня. — И, повысив голос, она добавила: — В отличие от тебя, я не способна на такие… вещи.
Она редко общалась с мальчиками, и, не имея братьев, держала дистанцию даже с Лу Яном. Ни жеста, ни взгляда, который можно было бы истолковать неверно.
Но лицо Цинь Сы не смягчилось. Даже если это правда, какая разница?
Он обманул Лу Яна. Он сгорал от ревности.
Страшная, разрушительная тяга к обладанию, затаённая глубоко, годами приученная к молчанию, медленно разъедала его изнутри.
Наньцяо — место, будто отрезанное от мира. Самолёты летали лишь до соседнего города Наньбиня, а оттуда до Наньцяо добирались только по земле. За пределами городской дороги начинались горные тропы. Дальше можно было ехать лишь на мотоцикле или идти пешком.
Появление Чжао Яюаня в Наньцяо вызвало немалое внимание.
Он был одет в дорогую, явно городскую одежду: простую белую футболку, но ткань говорила сама за себя, на шее висели наушники, на ногах — тёмно-бордовые кроссовки. А лицо… слишком красивое для здешних мест, словно сошедшее с обложки журнала.
Выражение его лица было мрачным, и от него веяло холодом, так что даже самые любопытные обходили стороной.
На границе посёлка и горы стоял небольшой дом с деревянным забором.
Он открыл калитку, и изнутри с лаем выбежала собака. Узнав запах, пёс перестал лаять, понюхал ноги хозяина и радостно завилял хвостом.
— Ванцай, или как там тебя, — усмехнулся Яюань, вытащил из кармана печенье, разорвал обёртку и бросил псу.
Собака, схватив лакомство, весело гавкнула и побежала за ним в дом.
Яюань толкнул дверь.
Внутри было чисто, уютно, просто. Воздух в Наньцяо был свежим, а летом в таких домах сохранялась приятная прохлада. В гостиной стояло кресло-качалка из бамбука, пахло сушёными травами. В последнее время многие богатые горожане покупали здесь дачи, где спасались от жары.
А Цю Лань жила здесь уже сорок лет.
Овдовев в тридцать, она осталась одна, и одиночество стало её привычным спутником. Когда Цзян Вэньинь предложила отправить маленького Чжао Яюаня на поправку здоровья именно сюда, старушка сразу согласилась. С тех пор она заботилась о нём, как о родном.
Услышав лай, Цю Лань вышла в прихожую и обрадованно ахнула, увидев знакомое лицо.
— Сяо Я! Так быстро? Я думала, приедешь после обеда!
— Бабуля, я вернулся! — с улыбкой сказал Яюань, обняв её крепко, по-детски.
Старушка рассмеялась, погладила его по мягким тёмным волосам.
— Подрос опять, да и выглядишь здорово.
— Всё хорошо, — ответил он. — Учёба идёт, родители как обычно… Через пару лет приведу к тебе невесту.
Цю Лань засмеялась.
— Главное, характер поумерь, а то какая девушка выдержит такого упрямца.
— Да я-то что, — возмутился он. — Я очень даже послушный.
Старушка только улыбнулась, вспомнив его детство.
Он всегда был разным: с чужими — дерзкий и резкий, с близкими — ласковый и мягкий. Всё тот же мальчишка, что боялся одиночества и искал тепла.
Не усидев на месте, Яюань обошёл дом, а потом выглянул наружу:
— Бабуля, а где Цю Ли?
— Ещё не вернулся, — ответила она. — Наверное, в школе.
— Опять с этими детьми возится, — фыркнул Яюань. — Что он в них нашёл?
— Сяо Я, — вздохнула старушка. — Не говори при нём такое, обидишь мальчишку.
Она знала, что он говорил это не всерьёз. Наоборот, Яюань сильно переживал за тех детей, которых Цю Ли учил в деревне.
— Ладно, — примирительно поднял руки он. — Молчу.
К полудню дверь отворилась.
Вошёл молодой парень, примерно его возраста и роста. Кожа светлая, глаза мягкие, спокойные, лицо тонкое, чистое, как горная вода. В руках у юноши был тяжёлый пакет, доверху набитый самыми разными продуктами.
Чжао Яюань взял его, заглянув внутрь:
— Это ты что, целый рынок обошёл?
— По пути зашёл в город, — ответил Цю Ли. — Знал, что ты сегодня приедешь.
— Сам ведь еле несёшь, — нахмурился Яюань. — Позвонил бы мне — я бы вышел.
Цю Ли только улыбнулся и ничего не сказал.
Повернувшись к старушке, он добавил:
— Бабуля, я сам приготовлю, а ты иди отдохни.
Яюань пошёл за ним на кухню и, наблюдая, как тот разжигает огонь, спросил:
— Ты и правда решил остаться? Даже со мной не поедешь?
— Ты ведь каждый год одно и то же спрашиваешь, — сказал Цю Ли, засучивая рукава. — Мне здесь хорошо. Уходить не хочу.
— И совсем не жалеешь? — не унимался Яюань.
Глаза Цю Ли смеялись, когда он ответил:
— А о чём жалеть? Всё равно жить мне недолго.
Он произнёс это спокойно, почти легко, и добавил:
— Зато я люблю это место. Люблю бабулю, люблю детей из деревни.
Эти слова больно резанули Яюаня. Он хотел помочь, сел у очага, но быстро всё испортил. Пепел разлетелся, дрова загорелись не с той стороны.
Цю Ли, сдерживая улыбку, махнул рукой:
— Выйди, не мешай. Подожди снаружи, там безопаснее.
Комментарий автора:
Вот тебе и гордый герой. Ещё не раз ревновать будет.
Дальше всё закрутится, но позже, когда Нянь-Нянь окончит школу, все линии постепенно сойдутся.
У Сяо Сы есть и другая сторона… пока не слишком заметная.
Да, он стеснительный и легко смущается, может показаться мягким, но не забывайте — он мужчина!
(Собака, как говорится, не перестаёт грызть кости… ой, вычеркнем это!)
Так что, Нянь-Нянь, будь осторожна. Если начнёшь с ним играть, не перегни палку, а то последствия могут быть… непредсказуемыми.
Пояснения автора создают очаровательную атмосферу и помогают успокоить эмоции в надежде на грядущее счастье))