Мин-гэ написал:
Смотри, Нянь-Нянь сама всё приготовила, давно не виделись, а стала ещё красивее.
Хуан Мао добавил:
У неё язык — мёд, каждое “братишка” прямо в душу западает.
А-Цю отправил снимок коробки с механической клавиатурой:
Внутри нашёл карточку с рисунком, сама нарисовала. Милее не придумаешь.
Мин-гэ добил в шутку:
Эй, а тебе-то подарок достался? Вы же ближе всех, не мог же ты остаться без внимания!
Тот, у кого не было ничего, ответил.
Мин-гэ снова написал:
Вот и получай! Молчал, не приезжал, теперь грызи локти. Дальше будешь только смотреть, как Нянь-Нянь обнимают и целуют другие.
Этот Новый год выдался для Лу Нянь тоскливым.
К счастью, отец понимал, что последний класс даётся тяжело, и отменил часть семейных мероприятий. Она всё равно чувствовала раздражение. Решая задачи, юная девушка быстро устала, голова шла кругом.
Связь с Цинь Сы теперь ограничивалась математикой. Она присылала ему задания, и максимум к вечеру приходил подробный, чёткий ответ, написанный на листе от руки. Всё объяснено до мелочей, что даже дурак поймёт.
Но никогда ни одного звонка. Сегодня задачи не шли, и писать ему не хотелось.
В комнате было душно от отопления.
Не в силах сосредоточиться, она убрала тетради и достала планшет для рисования. Так она всегда снимала напряжение.
На её странице в Хайту всё было аккуратно разделено: отдельный раздел с оригинальными работами и другой с фан-артом.
Фанаты особенно любили её иллюстрации по Star Hit, истории о персонаже по имени Лу Цзюэ. В оригинальных сериях была тема «Чёрное и Белое»: мрачный юноша в чёрном и девушка в белом, появлявшаяся лишь иногда.
Сегодня она выложила новый рисунок. У аккаунта уже была внушительная аудитория, и комментарии посыпались почти мгновенно.
Где же Чёрный?
Почему на этот раз только Белая?
Впервые на картине не было юноши, лишь девушка.
Лу Нянь коротко ответила:
Его больше нет.
Появились знаки вопроса.
Что значит “нет”?
Неужели навсегда? Я же обожаю Чёрного!
Он не вернётся?
Она не стала отвечать. Лу Нянь долго смотрела на экран, и злость снова зашевелилась в груди.
Мужчины. Все они бездушные предатели.
Она усмехнулась.
Увидел большой мир и ослеп, вот и всё. После истории с Бай Си стоило догадаться, что он не из тех, кому можно верить. Бессердечный, равнодушный, наглый тип.
Обняв плюшевого оленёнка Лу Цзюэ, Лу Нянь выключила телефон и, кипя от обиды, уснула.
После Нового года выпал густой, тихий снег. Белое кружево заволокло улицы, сугробы выстроились перед каждым домом.
Мин-гэ, выйдя утром открыть свой ресторан, ворчал, подметая крыльцо. И вдруг, сквозь снегопад, заметил в конце улицы знакомую высокую фигуру.
Он прищурился, даже протёр глаза, не веря себе.
— Чёрт возьми, ты ещё помнишь дорогу обратно?!
Швырнув метлу, он шагнул навстречу и с силой хлопнул парня по плечу.
Тот стал другим: выше, крепче, сдержаннее, черты лица заострились, взгляд потемнел. В нём больше не было мальчишеской лёгкости.
Мин-гэ, вдруг вспомнив, зачем вообще взялся за уборку, раздражённо подхватил метлу с земли и сунул её в руки парню:
— Ладно, теперь твоя очередь!
Сил прибавилось, так пусть польза будет.
— Идём, посмотри на нашу лавку, — заговорил он с гордостью. — Видишь, пока тебя не было, мы неплохо поднялись.
Снег тонко ложился на длинные ресницы юноши. Он не выбросил метлу, только бросил взгляд в сторону витрины:
— Да, выглядит неплохо. Главное, что не сгорела.
— Ты что, издеваешься? — возмутился Мин-гэ. — Неудивительно, что Нянь-Нянь тебя терпеть не может! Даже я бы с тобой не ужился!
Он прищурился, облокотившись на дверь:
— Где ты, чёрт побери, пропадал весь Новый год? Домой-то не заглядывал вовсе?
Цинь Сы не ответил. Он делал слишком многое за эти месяцы, времени на остановку не оставалось.
Мин-гэ втянул его в тепло ресторана и привычным жестом подвинул стакан.
— Выпей.
— Ты ведь знаешь, — сказал он после короткой паузы, — Нянь-Нянь к нам заходила.
— Знаю, — спокойно отозвался Цинь Сы.
Его лицо оставалось безмятежным, только длинные и сухие пальцы обхватили прозрачный стакан. Мин-гэ вдруг понял, что тот не отказался от выпивки. Раньше он не прикасался к алкоголю вообще.
— Она кое-что сказала, — осторожно продолжил Мин-гэ.
Юноша приподнял ресницы, взгляд его стал внимательным и холодным.
Мин-гэ замялся и выпалил:
— Просила передать, как только вернёшься, зайди к ней. Сама выйти не может, телефон тоже не отвечает.
Всё это, конечно, было ложью. Лу Нянь никогда не произносила таких слов.
Обмануть Цинь Сы было почти невозможно… почти. Когда дело касалось Лу Нянь, его рассудок изменял ему. Нужно было лишь чуть-чуть сладости, и он уже терял почву под ногами.
Мин-гэ молча смотрел, как тот допивает вино до дна и ставит пустой стакан.
— Где твои вещи?
— Оставлю у тебя, — коротко ответил Цинь Сы.
Мин-гэ крякнул:
— Тоже мне! Новый год проспал, а теперь торопится, будто на свадьбу невесту увезти хочет!
К третьему дню праздников гости в доме Лу почти все разошлись.
Оставались лишь близкие знакомые, заходившие отдельно с визитами, подарками и поздравлениями.
В этот день Лу Чжихун впервые разговорился с Чжао Яюанем.
Раньше он беседовал лишь со старшим братом, Чжао Тинъюанем, а младшего — того самого, про которого ходила слава задиры и безрассудного — знал только понаслышке.
Лу Чжихун был удивлён. Юноша оказался не просто дерзким, но и умел думать, держался уверенно, знал меру. Разговор шёл легко, с оттенком взаимного уважения, и уже подходил к концу, когда в дверь постучали.
— Войдите, — сказал Лу Чжихун.
Вошла Мяо-мяо, на лице привычная улыбка, но, заметив Чжао Яюаня, она чуть смутилась.
— Говори, — позволил Лу Чжихун, бросив короткий взгляд на парня, словно подтверждая, что тот — не чужой.
— Господин Цинь пришёл, — доложила Мяо-мяо.
— Сяо Цинь? — оживился Лу Чжихун. — Наверное, на каникулах вернулся. Зови его, я как раз хотел с ним поговорить.
— Тогда я пойду к Нянь-Нянь, — зевнул Чжао Яюань, потягиваясь.
— Иди, — добродушно сказал Лу Чжихун.
