Месяц пролетел незаметно.
Скоро выпускной, а затем вступительные экзамены. Погода становилась всё жарче. Как и год назад, Лу Нянь тоже стояла в рядах выпускников.
Она редко выкладывала фотографии, но на этот раз опубликовала снимок вместе с одноклассниками, прямо после церемонии. Все в школьной форме: короткие юбки, белые блузки. День выдался ослепительно солнечным, и на фото она смеялась под ярким июньским небом.
Пост собрал множество лайков и комментариев.
Хуан Мао, добавив её в друзья, тут же сохранил снимок и переслал в общий чат.
[Мин-гэ]: Это Нянь-Нянь? Уже выпускается? Вот это да — настоящая красавица выросла.
Она и в детстве была хорошенькой, но теперь, в восемнадцать, стала изящной, словно прозрачный камень, отполированный временем. Свежая, чистая, будто источник среди серых камней.
[Сяо Цю]: Время летит…
[Хуан Мао]: Ага. Что ни говори, девочка выросла и хорошеет с каждым годом.
Цинь Сы почти никогда не писал в общий чат. Он появлялся только тогда, когда нужно было что-то решить или когда кто-то влипал в неприятности.
И вот теперь, среди шуточных сообщений, у Хуан Мао всплыло личное уведомление.
[Цинь-гэ]: Удалить из чата.
Фото стереть.
Две короткие строки.
Хуан Мао выпрямился, моментально всё понял и поспешил выполнить.
[Мин-гэ]: Эй, зачем удалил? Я же даже сохранить не успел! Хотел показать кое-кому, пусть посмотрит, какой красавицей стала Нянь-Нянь.
[Сяо Цю]: …
Он промолчал. Слишком уж очевидным казалось то, о чём все догадывались, но никто не решался сказать.
На экране телефона нежно, чуть застенчиво улыбалась девушка. Большие глаза светились чистотой, губы тронула лёгкая улыбка. Она стояла рядом с подругой, в короткой школьной юбке, стройная, словно тонкий стебель в солнечном свете.
Юбка и правда была коротка. Край юбки едва доходил до колен, и от этого талия девушки казалась ещё тоньше, а ноги — длиннее, стройнее.
Хотя он учился в этой школе столько лет, совершенно не помнил, какой длины должна быть у девушек летняя форма. Когда они были вместе, он ни разу не видел её в такой короткой юбке. Для кого она так оделась?
Он сжал губы, заставил себя подавить поднимающееся раздражение и отвернулся, будто отгоняя ненужные мысли.
Фотография всё же была сохранена.
Это случалось уже не впервые. После того зимнего вечера в доме Лу он постепенно привыкал к собственной слабости, к этим унизительным, запретным мыслям о ней, к той жгучей, постыдной жадности, от которой не мог избавиться. Он слишком долго не видел её. Слишком сильно хотел.
Иногда он даже с пугающим спокойствием думал, если бы они вдруг встретились сейчас, и она велела бы ему уйти, смог бы он? Наверное, нет. Он всё равно остался бы рядом, лишённый гордости, жалкий, готовый на всё, стоит ей только сказать слово.
Экзамены прошли быстро. Как пришли, так и исчезли. Всего два дня.
Когда Лу Нянь вышла из аудитории, ей казалось, будто всё происходящее нереально.
Машина Лу уже ждала у ворот. За рулём сидел Лу Ян, сияя от радости:
— Нянь-Нянь! Отлично, что всё закончилось! Поехали домой, поедим как следует, а завтра можешь поспать подольше.
Он сидел спереди и, повернувшись к ней, спросил:
— Куда хочешь поехать летом? Скажи папе, а я поеду с тобой.
Лу Нянь смотрела в телефон.
Классный чат гудел, уведомления сыпались одно за другим, сообщений было уже больше сотни.
— Встреча выпускников? — удивился Лу Ян.
— Угу, — кивнула она. — Все решили собраться в последний раз. Потом ведь кто куда разъедется, вряд ли удастся встретиться всем вместе.
Он хотел возразить, но при Лу Чжихуне никогда не высказывал собственных мнений, ожидая, что первым заговорит старший.
Девушка немного вытянулась и похудела. Кожа осталась по-прежнему бледной, почти прозрачной, из-за чего она казалась ещё хрупче. Когда Лу Нянь опускала глаза, выглядела трогательно и беззащитно.
Лу Чжихун вспомнил, как она в последние месяцы училась без отдыха.
— Иди, — сказал он. — Только поешь и возвращайся. Лу Ян заедет за тобой.
Лу Нянь едва заметно улыбнулась.
В чате кто-то писал:
Фэнхуа, зал 301, быстрее-быстрее! Кто идёт, ставьте единичку.
Она, смеясь, ответила «1» и приписала своё имя.
Ресторан оказался дорогим и просторным. Когда Лу Нянь вошла, её встретил свет и шум: большой зал, разделённый резной перегородкой, за которой помещалось вдвое больше гостей.
— Мы объединились со вторым классом, — объяснила Тянь Юэ, держа стакан с апельсиновым соком. — Поздно бронировали, всё уже заняли, но господин Чжао сказал, что можно поделить их зал пополам.
— Чжао Яюань? — переспросила Лу Нянь. — С каких это пор он стал таким великодушным?
Рядом кто-то освободил место.
Слева от неё сидела Тянь Юэ, справа — парень, но его вдруг кто-то легонько хлопнул по плечу.
— Брат, поменяйся со мной местами, — улыбнулся Чжао Яюань.
Тот мгновенно уступил.
Чжао опустился рядом, по-прежнему улыбаясь:
— Твой отец, значит, всё-таки отпустил тебя?
— …
Лу Нянь чувствовала на себе тихие, настороженные взгляды и, чтобы не привлекать внимания, чуть отодвинулась в сторону.
К счастью, Чжао Яюань не стал заигрывать дальше.
— После — в караоке? — небрежно бросил он.
Когда ужин подошёл к концу, всем показалось, что веселья было мало, и компания решила продолжить праздник.
— Ты с нами? — спросила Тянь Юэ.
Лу Нянь хотела бы пойти, но покачала головой:
— Папа звонит, наверное, уже зовёт домой.
И правда, телефон завибрировал.
— Дай сюда, — протянул руку Чжао Яюань.
После короткой паузы она передала трубку.
— Да, это Яюань, — спокойно сказал он. — Дядя, мы вместе, два класса отмечают. Не волнуйтесь, я прослежу, чтобы Нянь-Нянь вернулась домой. Да, да, не беспокойтесь. Мне не трудно. Я, если честно, и сам к ней очень хорошо отношусь.
Голос его звучал уверенно, с уважением. Это привычка, выработанная воспитанием в доме Чжао.
Он бросил телефон обратно Лу Нянь:
— Всё. Я отвезу тебя сам.
