Цинь Сы не проснулся. Он лишь почувствовал, что кто‑то приблизился, и его тело отозвалось почти инстинктивно.
Сила его была подавляющей. Без магии Лу Нянь не смогла бы даже пошевелиться.
Она и не собиралась сопротивляться. В этом положении можно было прижаться ближе, щекой к его груди. Он спал в одной тонкой рубахе, не закутанный, как обычно, и под пальцами ощущалось живое тепло, под кожей — чёткая линия ключицы.
От него исходил чистый, лёгкий запах, как морозный воздух в кедровом бору.
Она любила этот запах.
Кровь ведьмы закипала. В голове мелькнула дерзкая мысль воспользоваться тем самым зельем, что они готовили на выпускных испытаниях, и, не дожидаясь ничего, увести его в лес, сделать своим, только своим. Но время ещё не пришло.
Она умела ждать, как гурман, что оставляет любимое блюдо напоследок.
Почувствовав, что он не сопротивляется и не проявляет враждебности, девушка чуть глубже устроилась в его объятиях.
Так они и остались лежать неподвижно, дыша в унисон.
Когда утром Цинь Сы открыл глаза, первое, что он увидел, — это спящая в его руках девушка.
Зимнее солнце вставало поздно, за окном стоял серый туман, и на этом фоне её лицо казалось особенно чистым и спокойным. Длинные ресницы отбрасывали лёгкую тень, придавая чертам невинность.
Он опустил взгляд и понял, что сам крепко прижал её к себе.
Он не помнил, как всё дошло до этого.
Никогда прежде Цинь Сы не был с женщиной так близко. Молодой человек попытался осторожно высвободиться, но в тот самый миг она открыла глаза.
— Вчера вечером я пришла за дровами, — пробормотала Лу Нянь, потирая глаза. — Ты не проснулся, а потом сам потянул меня наверх.
Она показала тонкое запястье, добавив чуть обиженно:
— Ты так сильно сжал, что до сих пор болит.
Он не мог поручиться, что не сделал этого. Во время учёбы их учили реагировать даже во сне на случай внезапного нападения.
Похоже, ничего страшного не произошло.
Цинь Сы отвёл взгляд, его голос прозвучал ровно:
— Спускайся.
Лу Нянь легко соскочила с кровати.
Ночь прошла удивительно спокойно, и ей было хорошо. Пусть она не ощутила обещанного учителями прилива магической силы, но всё же тепло, уют, покой.
«Наверное, для большего эффекта нужно было бы больше близости», — подумала она.
На следующий день разыгралась метель. Город оказался отрезан от внешнего мира, и всем пришлось сидеть по домам.
Готовила Лу Нянь настояла на том, что это будет её плата за приют. К удивлению Цинь Сы, еда оказалась вкусной.
Девушка говорила без умолку. Всё вокруг было для неё новым: улицы, лавки, даже печь, в которой горел огонь.
Он обычно не любил разговоров, но, возможно, из‑за той ночи чувствовал себя неловко и потому отвечал на все её вопросы.
«Она оказалась не такой уж раздражающей», — подумал он.
Когда снег растает, он отвезёт её обратно. Вспомнив, куда именно — к жениху, — он ощутил странное беспокойство.
Он не привык вмешиваться в чужие дела, тем более когда собственное тело подводит. Отвезти её домой, и на этом всё.
Чувства для него всегда стояли после долга и пользы. И всё же мысль о её нежелании выходить замуж не отпускала.
Брак — это ведь не задание, не приказ.
Он редко испытывал подобные противоречия.
Жар под кожей напомнил о себе, и он горько усмехнулся. В его положении думать о чужих судьбах было смешно.
Снаружи раздался пронзительный крик дозорной птицы.
— Что это? — Лу Нянь прижалась к окну.
— Маги‑волки, — коротко ответил он.
Каждую зиму в город забредали чудовища: волки, медведи, даже вампиры.
— Ты пойдёшь на защиту? — спросила она.
— Я в отпуске.
Он не стал объяснять, что отпуск этот вынужденный. Утром поднялась температура, и это первый признак превращения.
Внутри комнаты он снял перчатки. На бледной коже проступал тёмно‑алый след. Рана менялась и становилась зловещей.
Крики птиц становились всё резче, и вдруг в дверь забарабанили.
— Капитан! — ввалился светловолосый парень, запыхавшийся, в поту. — Мы не справляемся!
Ситуация была критической: зверей — невиданное множество.
Лу Нянь тихо сидела в углу с широко раскрытыми глазами.
Цинь Сы уже переодевался, застёгивая ремни на мечевых ножнах. Болезнь не оставляла сил, но выбора не было.
— Останься здесь, — сказал он. — Что бы ни услышала, не выходи.
Она послушно кивнула.
Когда они ушли, девушка поднялась, прошептала заклинание и исчезла.
